– Это так. Но я всегда считал, что жена обязана своей красотой поддерживать статус мужа. Более ни на что, кроме праздного времяпровождения, обсуждения нарядов, сплетен и томных вздохов женщины не годны. Приходя домой, я хочу видеть картинку, которая будет радовать глаз. А не страшилище, от которого пропадет всякое либидо.

– Уж не про Лорейн Гамильтон ты говоришь? Неужели ты собирался сделать ей предложение? Вот уж картинка, а не девушка.

Стивен взболтнул лед в бокале.

Виконтесса Лорейн Гамильтон полностью соответствовала его требованиям к идеальной жене. Утонченная блондинка с мелкими кудряшками, вздернутым носиком и губками бантиком. Она походила на ангела не только внешне, но и характером. Не лезла в его дела, не надоедала разговорами. Не спорила, не перебивала, наоборот, лишь кивала, соглашаясь со всем, что он ей говорил. Либо молчала и очаровательно улыбалась, скромно потупившись. Это более чем устраивало Стивена.

Ко всему прочему, Лорейн, как и полагается аристократке, обладала благородной магией. Ее дар заключался во власти над розовым цветом. Любую вещь она могла сделать розовой. Это было достойно восхищения.

Никакой практической пользы магия Лорейн, само собой, не несла. Но Стивен Бакстон был искренне уверен в том, что женщины с полезным даром просто не существует в природе.

Весь прошлый сезон Стивен ухаживал за Лорейн, а в этом все ждали, что он предложит виконтессе руку и сердце.

Виконт Гамильтон был уважаем в обществе и пользовался расположением короля. Этот брак являлся весьма выгодным.

После свадьбы Стивен не собирался отказывать себе в небольших развлечениях с представительницами более низкого сословия. Аристократки холодны в постели – он давно и прочно это уяснил.

Мысль о том, что придется отказаться от свадьбы с Лорейн, вызвала в Стивене легкую досаду, не более. Он не любил, когда что-то нарушало планы.

Но их всегда можно поменять ради магического источника невиданной силы.

– Считай, Лорейн Гамильтон уже в прошлом, – проговорил Стивен спокойно. – Я женюсь на Эльвине Пэмбрук. Раз она так некрасива и глупа, влюбить ее в себя большого труда не составит.

– Ты недооцениваешь себя, братик! Тебе любую влюбить в себя труда не составит, хоть королеву.

– После свадьбы я куплю Эльвине дом, множество платьев и маленькую собачку. Пусть занимается своими женскими делами, слухами, нарядами, иголками, булавками. В свою жизнь и в свои дела я ее не допущу. Хотя сомневаюсь, что ей хватит соображения это сделать.

– Что ж, тогда за магический источник, который скоро перейдет к нашей семье! – Джендри налил из графина и себе. – У тебя как раз скоро именины, дорогой братец. Вот и будет подарок!

–Лучший подарок, – кивнул Стивен и поднял свой бокал. – За магический источник!

Алая метка над картой разгоралась все ярче и ярче.

Лорейн

Лорейн Гамильтон покатывалась со смеху.

Ее лучшие подружки, Мюриэль Колт и Шейла Крисби, не отставали.

Девушки были из очень уважаемых семей – Мюриэль была дочкой маркиза, а Шейла – генерала жандармов.

Других подруг у Лорейн и быть не могло.

Громкий смех трех девушек звенел в гостиной.

Дороти Монтегрю убежала в слезах.

Эта дылда с оттопыренными ушами думала, что они примут ее в свою компанию! О, как сильно она ошибалась.

Только что Лорейн провернула презабавную штуку.

Когда Дороти вышла к чаю в новеньком светлом платье, Лорейн при помощи своей магии изменила его цвет.

Ядрено-розовый совершенно не шел Дороти. Словно ее кожа покрылась некрасивыми красными пятнами.

Ах, вот бы заставить эту деревенщину вернуться в свою глушь! Дороти, дочь сестры отца, приехала к ним две недели назад. И сразу вызвала недовольство Лорейн.