– Сюда мало кто забредает, – Эдаберг приблизился ко мне, хитро улыбнулся: – Самое то, чтобы скрывать ото всех похищенных девушек.

– Увы, похищенной я не считаюсь, ведь пошла по своей воле, – не менее хитро возразила я. – Так что побыть злодеем тебе никак не получится, несмотря на столь зловещий образ.

– Вот ты сейчас разрушила мечту всей моей жизни, – он засмеялся. – Придется обзаводиться новой. Вот ты о чем мечтаешь?

– Толком и ни о чем, – я пожала плечами, лишь сейчас об этом задумалась. – Есть, конечно, разные желания, но это, скорее, просто планы на будущее. Да и глобально тоже мечты нет, есть только важная цель. А если все же помечтать о каком-нибудь маленьком чуде… Я бы, к примеру, хотела сохранить свой дом… – вот чуть язык себе не прикусила, ну никак не получалось смолчать, зелье перебарывало. Оставалось лишь сменить тему: – А ты о чем мечтаешь?

– Скажем так, о том, что я сегодня обрел, я даже и не мечтал, – Эдаберг ласково заправил мне за ухо прядь волос. – Даже считал, что такого попросту не бывает.

– Мне до сих пор кажется, что так не бывает, и это просто какое-то временное сумасшествие, – хмуро предположила я. – Побочный эффект зелья.

– Почему же? – он смотрел на меня с понимающей улыбкой. – Потому что нельзя вот так внезапно понять, что какой-то человек для тебя особенный? Неотвратимо осознавать, что он один такой во всем огромном мире, и что никто другой не сможет его заменить. Ни с кем другим не будет все так. Как две половины единого целого, созданные друг для друга… Согласен, я бы вообще первый сказал, что подобное – полнейший бред и глупые фантазии. Но сейчас, – взяв меня за талию, притянул к себе, – рядом со мной прелестное доказательство обратного. И я жду не дождусь, когда узнаю, кто же ты.

– Может, не стоит? – я не стала отстраняться, уж очень приятно было чувствовать тепло его объятий, исходящую от него силу. Но страх диктовал свое: – Вдруг ты разочаруешься?

– А я почему-то уверен, что нет, – Эдаберг нежно провел пальцами по моей щеке, очертил контур губ. – Наверняка мы и в обычной жизни знакомы, просто, быть может, не присматривались друг к другу раньше. Если бы не зелье, я бы уже точно догадался, кто же ты. Но магическим восприятием удается узнать не так много: тебе лет семнадцать-восемнадцать, обладаешь сильной магией и ты не замужем.

– Нет, ну ладно возраст и магию можно так увидеть, – не поняла я, – но замужество? Это же никак на магическом плане не отображается, разве нет?

– Не совсем. Твоя магия однородна, то есть ни с какой другой не смешивалась, а значит ты пока не принадлежала ни одному мужчине.

Я почувствовала, как на щеках выступил румянец. Ужасно неловко! Мало того, что меня накрывает как лавиной сильнейшими эмоциями к этому незнакомцу, так еще и говорить на такие темы!

Он явно понял, насколько меня это смущает, продолжил как ни в чем не бывало:

– Но в остальном я теряюсь в догадках. Зелье не дает тебя узнать, даже при всей очевидности, но все равно не могу не строить предположения. Пусть маски и так скоро падут, все равно хочется узнать прямо сейчас.

– Но вдруг я настоящая и вправду тебе не понравлюсь? – я отвела взгляд. – Когда личины исчезнут, кончится и действие зелья, обостряющего восприятие. И то, что кажется сейчас чудом, неизбежно разочарует.

– Вовсе нет, – он осторожно за подбородок повернул мое лицо, заставляя встретиться взглядом. – Зелье не создает иллюзий. Оно просто позволяет почувствовать сильнее то, что в обычной жизни мы могли упустить из-за внешних помех. Можно сказать, оно открывает глаза друг на друга. И это уже не пройдет, понимаешь? И почему я должен в тебе разочароваться? Ты считаешь себя некрасивой? Так я в любом случае сейчас воспринимаю не твою внешность, а внутреннюю суть.