Я подвинула к себе листок бумаги и посмотрела на задумчиво уставившуюся на меня химичку. Конечно, ей не давал покоя «феномен Лилит», которая пишет контрольные и сдает письменные тесты на «отлично», а при устном опросе больше тройки с минусом не имеет. Я подкинула ей идею на тему боязни личного общения с преподавателем и нарвалась на регулярные насмешки по этому поводу. Придется сегодня для убедительности сделать несколько ошибок и не успеть все решить, а то в следующий раз чего доброго она меня обыщет.

– А что у нас в пакете? – химичка подошла ко мне и подняла с пола пакет. Ни секунды не сомневаясь, полезла в него и достала кожаную куртку. Встряхнула.

– Это моя! – встала Мерилин. – Я давала куртку Текиле на вчерашний вечер.

– Твоя – значит, и валяться должна у твоей парты, – злорадно посмотрела на меня химичка.

– Вы только что нарушили права свободного гражданина демократической страны. Досмотр чужих вещей без санкции, – говорю я, изображая досаду.

– Чудненько! – заметила на это химичка, бросила пакет к ногам Мерилин и на некоторое время потеряла ко мне интерес.

Я добросовестно записывала все, что надиктовывал Байрон, иногда в задумчивости щелкая два раза ручкой. Знак, что последнее нужно повторить. Из семи заданий пропустила два. Легкое последнее (якобы не успела) и одно из трудных. Химичка подходила изучать мою писанину три раза. Я, как могла, делала ошибки, потом нервно зачеркивала и вообще страдала вовсю. За пять минут до конца урока дверь открылась. В проеме какой-то мужчина поманил к себе учительницу, она подошла и с первыми его словами посмотрела на меня. Интересно.

– Лилит, – сказала химичка, – тебя вызывают к директору. Положи контрольную на стол.

Весь класс уставился на меня в ожидании. Уходя, я забрала телефон, пожала плечами и изобразила на лице полное недоумение. В коридоре ждали двое. Любитель белой кошки и неряха с перхотью на темном сукне пиджака. Мы спустились на первый этаж и пришли в кабинет директора. Директор вскочил при нашем появлении и даже подставил мне стул – ткнул его под коленки с таким рвением, что ноги подогнулись.

Все уселись и сидели молча, пока директор на мой вопрошающий взгляд не объяснил:

– Ждем Веру Андреевну. Твою маму. Без нее я не могу тебя отпустить с этими людьми.

Мамавера пришла минут через десять. Застыла у порога, в полной оторопи разглядывая мою голову. Гости даже забеспокоились и поинтересовались, ее ли дочь в кабинете. Мама кивнула и уже с отрешенным лицом предъявила свои документы, двое мужчин в пиджаках – свои, директор нервно требовал расписку об изъятии ученика из учебного процесса, потом сдался, посмотрел на меня и укоризненно покачал головой:

– Ну что ты еще натворила?!

В легковушке Мамавера села рядом с водителем, а я на заднее сиденье между двумя мужчинами. Ехали недолго. И вот мы вчетвером уже в небольшом кабинете с видом из окна на кирпичную стену. Один из мужчин открыл принесенный ноутбук.

– Начнем? – весело предложил другой и нажал кнопочку под столом.

Вошли две молодые девушки.

– Наружный осмотр несовершеннолетней Лилит Бондарь будет произведен в присутствии матери. Не волнуйтесь, – обратился он к вскочившей после его слов маме, – раздеваться девочка не будет. Осмотр сканером на чиповые устройства.

Одна девушка достала небольшой приборчик с антенной, а другая присела передо мной и изобразила добрейшую улыбку. Начали они с туфель. Потом я встала, раздался писк прибора.

– Где? – спросила улыбчивая девушка, держа сканер у меня перед грудью.

Я показала на вторую сверху пуговицу, потом на правое ухо. Девушка осторожно вытащила камеру, а микрофон я достала сама и спросила: