Прохладный воздух ночи холодит обнаженную грудь, но мне сейчас не до норм приличия.

Кто-то снова орудует во дворце, пытаясь сорвать отбор. Хуже того, этот кто-то покушается на мою жизнь.

Если быть честным, то сейчас не лучшее время для свадеб. На границах неспокойно, но матушка считает, что наследник нужен как можно скорее. Девочки в семьях нагов рождаются крайне редко, где-то одна на пять тысяч, поэтому приходится следовать древней традиции – красть из верхнего мира. Не знаю, как матери удалось родить двоих.

Проклятье! Не время сейчас! Завтра должен состояться праздник.

– Так что ты скажешь, Далгет? – поворачиваюсь к первому советнику. – Как в моей еде оказался яд?

– Повелитель, это исключено! – хмурится мужчина. – Стольничий жив, повар тоже. Мы допрашиваем их. Они активно сотрудничают со следствием.

– Исключено! – фыркаю, беря чашу со стола, наполняя до краёв. – Тогда выпей за моё здоровье! – протягиваю вино. – Ну же! Или первый советник не уверен в своих словах?

Мужчина замирает, но лишь на мгновение, чтобы решительно взять её из моих рук.

Осеняет священным знаком, чтобы выпить одним глотком. Ещё бы безоаров камень туда опустил. В глазах плещется страх, на лбу проступают бисеринки пота. Боится. Значит, не уверен. Проклятье!

– На, – кидаю ему под ноги перстень с матовым чёрным камнем.

Далгет тяжело сглатывает и, плюнув на приличия, бросается вниз, чтобы поднять подарок.

– Возможно, девушку отравили раньше, – подает голос Улаш. – Вам не стоит беспокоиться, Повелитель. Ваша еда не отравлена.

– Как ты сказал? – выхватываю чашу из рук Далгета и бросаю в голову нагу. – Мою женщину отравили! В моем дворце кто-то смеет забирать жизнь моих женщин! И ты, мерзкий сын болотной гадюки, говоришь не беспокоиться?!

Змей внутри туго закручивает кольца, готовясь к атаке.

– Повелитель! – наг низко кланяется. – Пощадите! Я, презренный сын болотной гадюки, неправильно выразил свои мысли.

– По-сс-дно, – шиплю, принимая облик кобры.

Улаша трясет от страха. В былые времена, отец уже убил бы его.

– Повелитель, – говорит до этого молчавший начальник охраны, – необходимо отменить завтрашний праздник.

– Я бы его вообще отменил, Абхей! Сколько девушек было убиты в прошлом году?

– Двенадцать, – отвечает без заминки.

– Гости уже съезжаются, – вмешивается приходящий в себя Далгет. – Из Восточного клана получено письмо, что они прибудут к началу завтрашней церемонии.

– Сын мой, – в комнату, шурша длинным подолом, входит матушка, – у меня добрые вести для тебя.

– Госпожа, – советники делают небольшой поклон, приветствуя Кальяни.

– Говори, – бросаю, нехотя возвращая себе человеческий облик.

– Девушка жива, – сообщает она безрадостно, – лекари не нашли следов яда. Ты действовал быстро, – осуждающе поднимает бровь.

Киваю, делая вид, что не замечаю её недовольства. Я в ответе за всех женщин гарема.

– Абхей, – обращаюсь к начальнику охраны, – хочу, чтобы ты усилил охрану гарема.

– Но, Повелитель, – на его лице читается растерянность, – мои воины мужчины, им запрещено находиться на территории твоей сокровищницы.

– Я. Хочу. Усилить. Охрану. Гарема! – повторяю, выделяя каждое слово. – Сделай. Это.

– К-х-м, – сдавленно кашляет матушка, – неужели мой сын хочет сделать из охраны евнухов?

О, змеи преисподней!

– Я найду каждому из них жену после праздника, – поворачиваюсь к балкону. – Но если хоть одна девушка погибнет. Клянусь священным змеем! Лично оскоплю каждого!

Марьяша Лескова, студентка третьего курса.Чёртова паприка! Зачем же её так много пихать в еду?! Интересно, у них в мире есть антигистаминные?

Комната уплывает из-под ног. А вот это уже новые ощущения! Во рту появляется странный металлический привкус. Стоп! Что это? Кровь? Чья?!