Сейчас же я себе даже нравилась, а не просто «норм, сойдёт».

 Дверь за спиной скрипнула

– Как платье, девочки? – я нахмурилась от звуков гнусавого голоса. – Вы чего же шлейф плохо расправили?

 Симона поджала губы, Даяна вообще сделала шаг назад, а Штефан принялся поправлять подол платья, поднимаясь всё выше. Дойдёт до талии – вломлю. И я уже замахнулась, как в дверь вошёл вчерашний слуга.

– Что ты здесь делаешь, Штефан?

– Проверяю платье Амалии, сударь Войт. И её саму. Вчера она вела себя странно.

– Ты портной и помощник мастера, а не горничная дамы и не сам мастер, чтоб платье или саму княжну проверять. Иди прочь.

– Спасибо… – произнесла я. – Вас зовут Войт?

– Войт Имрич, княжна Амалия. Стольник и кравчий князя Алеша Олдрича.

 Я попыталась вспомнить что-то из лекций по истории, которая явно была на первом курсе, но потерпела поражение. Из поведения пожилого мужчины, его богатых одежд и спокойной уверенности, и тому, как беспрекословно послушался его вредный Штефан, логично предположить, что он вроде доверенного лица или управляющего.

– Скажите, сударь Войт… А как я могу проверить, что не сплю?

– А вы спите, княжна?

 Вопрос поставил меня в тупик, и я без раздумий ответила:

– Нет…

– Ну, значит, вы не спите. – спокойно сообщил мне Войт. – Если бы спали, то не смогли бы ответить. Но если сомневаетесь, можете попробовать упасть, а я вас подхвачу. Бывало ли у вас такое, что просыпались, как от падения? Будто душа влетает в тело?

 Такое у меня было, и я кивнула.

– А поймаете?

 Кравчий кивнул. Не хотелось звать его стольником, с этим словом только бумага ассоциировалась. Я закрыла глаза. Ладно, падать так падать – вперёд. Сзади вскрикнул Войт, приготовившийся меня поймать. Взвизгнула Симона. Я не ударилась лицом только потому, что у самого пола меня за плечо подхватил вошедший князь. Он так же мягко смотрел сквозь меня.

 Все четверо, включая меня замерли, ожидая реакции князя, но он поправил плащ и снова взял меня под руку.

– Штефан, тебя ждут в мастерской. Войт, сопровождаешь нас к водопадам.

 Мы снова прошли к карете. Я не могла понять, что не так в поведении окружающих. Наверное, то, что все, кроме девочек, вели себя так, будто свадьба их князя происходит каждый год и далеко не первый раз. Но это же не годовщина свадьбы, а новая свадьба?

 Я споткнулась на ступеньке, как во сне, когда падаешь и просыпаешься. Алеш поймал меня, но я не проснулась. Что это значит?

 Войт что-то сказал кучеру, потом оседлал стоявшего за каретой гнедого. Мы с князем вновь оказались один на один внутри и повозка тронулась.

– Тебя что-то заботит, Амалия?

– Как… как понять, что всё это – сон, и можно проснуться?

 Что-то изменилось в его глазах на мгновение. Вместо спокойной заботы промелькнула далёкая боль, отметившись прищуром и морщинками в уголках глаз. И тут же ушла, оставив вместо себя спокойствие.

– Никак, дорогая Амалия. Ты можешь попытаться вспомнить, с чего всё началось, с чего начался этот твой сон, но это не поможет изменить реальность.

– Почему?

 Князь не ответил. Что он мысленно вернулся? Я-то принялась вспоминать свой нынешний, третий курс универа, и то, как я готовилась к сессии, и то, как подрабатывала в сувенирной лавке, и то, как баловалась дома гальваникой и эпоксидкой, и пробовала делать авторские украшения. И то, как купила у кого-то камни, чтобы вставить в кабошоны… что были за камни? Чёрт…

 Я подняла взгляд и встретилась глазами с князем. Наверное, в моих глазах тоже было много чего вместо радости невесты, не знаю.

– Вы правы, князь, это никак не поможет. – Глухо сказала я, вспомнив свою реальность.