Впервые за долгое время в соседней комнате раздался шум.

 Спальни соединялись через гардеробную комнату, и я в кои-то веки прошёл через двери и услышал:

– Пошёл к чёрту! Я не Амалия, и свадьба была у меня с князем, а не с тобой!

 И дальше:

– Все Амалии не против, князю-то всё равно…

 Я сжал кулаки. Даже если невеста уже давно лишь символ, а не живой человек… Я бы убил Штефа, но это невозможно. Слова вырвались сами собой:

– Князю не всё равно. Пошёл вон, Штефан.

 Мне не всё равно. Портной, попятился, выскочил из спальни до того, как я припечатал бы его в стену. Амалия проводила его взглядом, а потом вдруг осела на пол и разревелась в голос. Я замер от неожиданности.

 Никогда не мог смотреть на её слёзы.

– Не плачь, дорогая Амалия.

 От моих слов девушка разревелась ещё сильнее и отчаяннее. Потом вдруг остановилась, вытерла слёзы кулачками, посмотрела мне прямо в глаза и повторила то, что я не ждал услышать:

– Я не Амалия, князь.

 Иона

 Я безумно испугалась – как испугалась бы любая девушка. Да, готова была вломить хаму по яйцами и заорать ещё громче. Но где гарантии, что меня бы услышали? Что пришли бы спасать? Ведь князю, как сказал Штефан, всё равно… Я для него просто кукла, как те, что сжигают на Масленицу. Пых – и нет зимы.

 Вот кто я в этом мире.

 Ужасно чувствовать свою беспомощность, потому что каким бы противным Штефан ни был, но он взрослый мужик выше и сильнее меня. И судя по всему, кроме пошива платьев, секс с безотказной невестой для него тоже дело привычное. Обычные девушки такому хмырю точно не дают. И если бы не князь… Меня передёрнуло. Слёзы текли сами. А потом мужчина этим своим волшебным голосом попытался меня утешить.

– Не плачь, дорогая Амалия.

 И мне стало вдвойне обидно, что он утешал не меня. А эту свою ежегодную куклу, которую расстраивать нельзя, потому магия и какая-то фигня с горами. До меня ему дела нет.

– Я не Амалия, князь. – Мне казалось это важным. Во всём этом красивом безумии чужого праздника доказать, что я – это Инна Камнева, сирота, дочка геологов, мечтавшая пойти на ювелира, но поступившая в итоге в политех. Пусть в этом мире какие-то проблемы с произношением, и Симона называет меня Иона, пусть хоть так!

– Да, ты не Амалия, – хрипло произнёс князь, – Мастер Матей каждый год воссоздаёт из камня тело Амалии, и каждый год всё красивее и красивее. Вставляет в сердце рубин, оживляет и вдыхает душу горного ветра. Ты – ветер, внезапно осознавший себя.

– Я – не ветер! Меня зовут Инна, и я…

 Он пожал плечами.

– Это ничего не меняет. К следующей зиме всё равно будет новая свадьба. И новая невеста. А сейчас спи. Утром у нас третий день церемонии. Спи, дорогая Амалия.

 Я снова не могла противостоять его голосу. Мужчина уложил меня на кровать и тихо произнёс:

– Даже если ты ветер, спальни соединены через гардеробную, дверь закрывать больше не стану. Но никто больше не придёт. Не бойся и не плачь. Не плачь… Спи, моя Амалия.

 ***

 Я проснулась оттого, что Симона бережно коснулась моего плеча.

– Доброе утро, княжна Иона.

 Доброе ли оно? Через окна и оранжерею виднелось пасмурное небо, с которого стеной валил снег, скрывая пейзажи белой пеленой. И сегодня тоже надо будет куда-то ехать? Я поёжилась.

 Девочка отвела меня в купальню. На запястье подмигивал розовый турмалин.

 Честно говоря, после ночной истерики мне полегчало. А ещё… Князь вчера сказал, что меня в это тело меня поместил дед Матей. Если он перенёс меня сюда, может, он и обратно тоже сможет? А в Амалию поместит… что они помещают? Ветер. Правда, даже ветер мне было жалко, если предположить, что её будет иметь Штефан. Хотя теперь он вряд ли посмеет. У князя Алеша был такой голос, что, если бы портной не смылся, получил бы по заслугам.