А потом разворачивается и выходит в коридор. Я замираю в растерянности, но он не уходит далеко. Я вижу, как он открывает дверь напротив – в ту самую дамскую комнату, куда я изначально шла. Оставаясь в коридоре, он чуть поворачивает голову в мою сторону, но все еще не смотрит на меня.

– Запрись там, – его голос звучит сухо, властно. – Никому не открывай, пока я не приду за тобой. Ни при каких обстоятельствах.

Я чувствую, как ком застревает в горле, но молча киваю. Асад ждет, пока я поднимаюсь с пола, крепко держась за его пиджак, и медленно перехожу в туалетную комнату.

Как только я захожу внутрь, он рывком закрывает дверь снаружи.

– Запри ее.

Я трясущимися пальцами поворачиваю щеколду и прислоняюсь к двери всем своим ослабшим телом.

Секунды тянутся мучительно долго. Я слышу его шаги: он уходит.

В этот момент я чувствую себя преданной, хотя в этом нет никакой логики. Однако, эмоции берут верх и я начинаю громко рыдать, не в силах остановиться, даже чтобы вдохнуть воздух в легкие.

***

Проходит, кажется, вечность, прежде чем я слышу стук в дверь.

– Это я. Открывай, – раздается голос Асада.

Я замираю, сильнее кутаясь в его пиджак. Быстро застегиваю пуговицы, прикрывая грудь, и придерживаю юбку – вырез на ткани все еще обнажает ногу до бедра.

Глубоко вздохнув, я медленно поворачиваю щеколду и открываю дверь. В следующую секунду сердце уходит в пятки.

Рядом с Асадом стоит Латифа.

Мои пальцы судорожно стискивают пиджак, а по телу пробегает неприятный холод. Ее взгляд цепляется за меня, скользит по фигуре, оценивая мой вид. Не говоря ни слова, она заходит внутрь, и, прежде чем я успеваю что-то понять, захлопывает дверь прямо перед Асадом, не пуская его следом.

Я сглатываю, чувствуя, как комок подступает к горлу.

– Снимай пиджак, – ее голос звучит сурово, зло.

Я вжимаюсь в стену.

– Нет.

Латифа щурится.

– Сними пиджак, Мина, не заставляй меня повторять.

Я сильнее кутаюсь в него, сжав пальцы на лацканах. Это совершенно иррационально, но этот пиджак служит мне защитой, без него я почувствую себя обнаженной, и даже легкий запах парфюма Асада, исходящий от него, действует на меня успокаивающе.

– Не буду, – отступаю назад, качая головой.

– Не будешь? – Латифа приподнимает бровь, в ее глазах вспыхивает раздражение.

Я нервно сглатываю, чувствуя, как дрожат руки. Но она не ждет. Подскакивает ко мне и грубыми рывками срывает с меня пиджак, безжалостно оголяя порванное платье.

Я судорожно прикрываю грудь, чувствуя себя уязвимой, беззащитной, грязной, пока Латифа медленно осматривает меня.

Холодно, цинично, не упуская не единую деталь.

– Что именно произошло? – ее пальцы болезненно впиваются мне в плечи. Она встряхивает меня, заставляя смотреть в ее глаза. – Говори правду, если хочешь жить! Как ты оказалась наедине с Рустамом Мусаевым?

Я всхлипываю, но заставляю себя говорить.

– Я не знаю, я никогда его раньше не видела! Он просто схватил меня, когда я шла в туалет, и затащил в комнату. Он просто без причины напал на меня!

– Где именно он тебя трогал? – в голосе Латифы нет сочувствия, только расчет.

Я застываю.

– Что?

– Где он к тебе прикасался?

Я нервно дышу, чувствуя, как все внутри скручивается в болезненный узел.

– Он не успел… – мой голос ломается от накатывающей истерики. – Не было ничего… Если вы думаете, что он меня… Этого не было! Асад успел вовремя, клянусь!

Латифа смотрит мне в глаза.

– Точно?

Я быстро киваю.

– Подними юбку.

– Что? – не могу понять, серьезно ли она. – Нет!

– Ты сегодня играешь на моем терпении, девчонка, – рычит она, прежде чем рывком поднять мою юбку, шлепая меня по рукам, когда я пытаюсь прикрыться.