Я слушала учителя и понимала, что Ургран – та самая сфера жизни, о которой идёт речь. Самая современная и продвинутая. Но уточнить не помешает.

– Маэстро, а эти сферы можно перемещать между мирами?

– Конечно. Это непросто, требует немало ресурсов, специальных знаний, но возможно. Я тебе больше скажу: в Эрмиде есть несколько таких сфер, – заговорщически понизил голос мой наставник.

– Цитадель и академия? – предположила я, сообразив, что живым строениям наверняка нужно что–то вроде родного воздуха или каких–либо определённых условий.

– Верно. Их перемещали значительно позднее, чем я сделал запись на аскху, потому ты видела первые наработки, у которых ярко выраженные границы. Жить в таких сферах было довольно неприятно, и со временем учёные научились делать их незаметными. В академии сложно почувствовать границу ещё и потому, что её кое–как затолкали в самую большую сферу и ты переходишь черту уже поднявшись на крыльцо. К слову, крыльцо построено в Эрмиде, а дверь и стены – это настоящее древнее строение, которое пришлось немного уменьшить. Попробуй постоять на крылечке, а затем резко заскочить внутрь, успеешь уловить магический заслон.

– Представляю, насколько недовольна академия такому надругательству над её прекрасными контурами, – произнесла я, и тут же почувствовала тёплые невидимые объятия. Радуется альма–матер, что её понимают, и не стесняется показать. Привыкает ко мне потихоньку.

– Лучше так, – со вздохом произнёс Маэстро. – Что касается Цитадели, то её перенесли с частью парка, тремя фонтанами и библиотекой. Границу почувствовать практически невозможно – там здорово поработали маги, но если ты опустишь руку в один из фонтанов, почувствуешь непривычную вязкость воды. Все технические сооружения делают с меньшими трудозатратами, так что магии на них пожалели и это заметно, если знать, куда смотреть и что щупать. А теперь переходим к основным занятиям.

Меня разрывало от вопросов, но я послушно открыла тетрадь и принялась слушать урок за уроком. Маэстро редко делал перерывы, и я потихоньку адаптировалась к его своеобразной манере преподавания, хотя было всё же немного неловко отпрашиваться в туалет или на обед.

Учёба в академии мне нравилась до безумия. Индивидуальная программа позволяла быстро восполнять пробелы в знаниях, а мудрый и требовательный преподаватель удивительно тонко улавливал границы моих возможностей и нагружал ровно на столько, сколько я могла выдержать.

По утрам я тренировалась в закрытом от посторонних глаз зале, а по вечерам бегала с подругами Беарры, что позволяло отлично разгрузить голову и нормально заснуть после тяжелого учебного дня. Но сон мой по–прежнему был коротким, и я решила высыпаться хотя бы по выходным.

Первые выходные закончились неожиданно быстро – я их проспала с небольшими перерывами на еду. И это не преувеличение. Просыпалась, ела, засыпала и так по кругу оба дня. Хорошо, домашку сделала сразу после последнего урока на неделе. Зато какой это дало эффект! Голова была светлой, как никогда!

– Маэстро, я бы хотела задать вам вопрос, – после первого небольшого перерыва между занятиями обратилась я к любимому наставнику.

– Даже интересно, с чего ты начнёшь. Ну, говори.

– Поскольку вы знаете обо мне больше меня самой, – неспешно произнесла я, ожидая кивка, который последовал почти сразу, – для вас не секрет, что моя мать – сайрена. И, думаю, вы прекрасно знаете обычаи сайрен, наверняка ведь сталкивались. С вашим–то огромным опытом! – не польстила, а констатировала я. Дождавшись очередного благодушного кивка, продолжила: – Так вот, я хочу узнать, как максимально быстро снять рабский ошейник, в который меня заковали, отдав нянькам. Вы можете мне помочь с этим?