— Поэтому я ухожу, — поднявшись, решительно заявила я.

— Я тебя не отпущу, — предупредил Иммит.

— Будете удерживать?

Я на всякий случай отступила на шаг, но мужчина продолжал сидеть. А я заметила, что здесь не так ужасно скользко, как было на подходе. И почувствовала себя увереннее. Улыбнулась:

— Прощайте.

И побежала в сторону, откуда «приехала». За миг до того, как погрузилась в темноту, я глубоко вдохнула, будто перед прыжком в воду.

«У меня получится!»

И будто попала в тёплые объятия человека, который очень сильно любит меня. Подобное я испытывала лишь в далёком детстве, когда мама и папа позволяли мне залезть к ним в кровать и мы втроём смотрели телевизор.

Тьма действительно оказалась живой. Она мягко обволакивала, поддерживала и будто вела куда-то. Я уловила шёпот, тихий, будто шуршание листьев.

— Наша… Она наша… Защитим… Охраним… Ис-с-стин-н-ная…

Я поёжилась.

«Что это за голоса? Мороз по коже!»

И, преодолевая сопротивление, побрела вперёд. Каждый шаг давался с превеликим трудом, будто я пробиралась по бурелому. А темнота всё не кончалась. Через некоторое время я устала так, что начала задыхаться. Вдруг заметила, как впереди забрезжил свет. Обрадовавшись, я кинулась туда…

Всё для того, чтобы выйти к столику, за которым сидел Иммит, продолжая изучающе рассматривать меня, будто забавную диковинку.

— Воды? — галантно предложил он.

Я подбежала и, схватив бокал, залпом осушила его. А потом просто упала на стул.

— Не понимаю. Я же шла прямо, не сворачивая. Почему вернулась?

Мужчина прищурился.

— Сказал же, что не отпущу.

Я вышла из себя.

— А я сказала, что не выйду за вас. Что вам от меня ещё нужно?!

— Для начала поужинай со мной, — предложил он.

«Мужики звереют от голода, — вспомнила я. — Может, когда поедим, он станет добрее?»

— Хорошо.

Еда оказалась восхитительной. Нежное мясо таяло во рту, незнакомые овощи были мягкими внутри, а корочка оставалась приятно хрустящей. Я не заметила, как съела всё, что было на тарелке. Отложив вилку, искренне поблагодарила:

— Спасибо за ужин. Передайте моё уважение повару.

— Сама ему выскажешь, — не поднимая головы, заметил он.

А ведь тоже почти всё съел. Не сработало…

Я сложила ладони и взмолилась:

— Отпустите меня, пожалуйста! Я не смогу жить в вашем времени, потому что привыкла к интернету, телефонам… Даже к грязной воде и воздуху! И хорошей жены из меня не выйдет. Поспать люблю, готовлю плохо… А ещё я обманула вас! Вы же ждали Злату Бессонову? А я Ефросинья Иванова, её подруга. Обычная внешность и совсем нет денег!

Выдохшись, замолчала в ожидании приговора.

Мужчина поднялся и, приблизившись ко мне, подал руку.

— Идём, куара.

— Куда? — насторожилась я и упрямо мотнула головой: — Вы вообще слышали, что я сказала? Я не Злата!

— Мне неважно, кем ты была в своём мире, — сжимая мою ладонь в своей, произнёс Иммит. Помог подняться и сказал, будто припечатал: — Вернуться туда невозможно, можешь считать ту жизнь прошедшей.

«Невозможно». Это слово звенело в мыслях снова, снова и снова.

— Теперь начинается новая. Эвенвуд впустил тебя, но я из предосторожности выставил магический купол, чтобы ты приняла нашу воду и еду. Так твоему телу будет легче приспособиться.

— К чему? — всхлипнула я.

— К этому.

Он взмахнул рукой, и тьма рассеялась, как дым.

4. Глава 4

Я едва не ослепла от сияния. Когда немного привыкла к яркому свету, смогла, прищурившись, оглядеться. Под ногами снова был лёд, но сейчас он переливался, будто в нём застыли миллиарды бриллиантов.

Мы с Иммитом стояли посередине озера, похожего на то, где была ёлка, вот только дерева не было. А столик продолжал стоять. Парка я тоже не увидела, нас со всех сторон окружали величественные горы с заснеженными вершинами. А над головой раскинулось невероятное ярко-бирюзовое небо.