– Что за?.. – Гоша видит следы пуль на стекле. – Бля, Ярый, я всё проверял.

– Всё в порядке, – хлопаю его по плечу, – этот хвост после прилип.

Следом за мной из машины выходит помятая Василиса, и Гоша зависает на ней глазами. Ну круто, блин!

– Девушку в дом, – киваю Валере, – на второй этаж.

– Покурим, Ярый? – Гоша недобро разглядывает разодранное платье Василисы.

Отходим в сторону.

– Ты же её не тронул? – с угрожающей интонацией. Сверлит меня взглядом, прикуривая сигарету.

– Если ты о внешнем виде, то это была вынужденная мера, – стараюсь говорить беспристрастно.

Но моего начальника охраны всё равно подрывает:

– Какого чёрта она здесь делает? Объяснишь?

– Сегодня ночью кто-то завалил Королёва. А Архипова проснулась богатой наследницей.

– Почему не жена? – Гоша втягивает в себя полсигареты за одну тягу и прикуривает от окурка вторую сигарету.

– Потому что есть завещание…

Телефон в кармане оживает.

– Миха? – отхожу от приятеля на несколько шагов. – Носова взяли?

– Нет! – мечет со злостью брат. – Его либо кто-то качественно прикрыл, либо уже заткнул. А у нас с тобой нарисовалась ещё одна проблема.

– И какая? – я уже ничему не удивлюсь сегодня.

– Князь в город пожаловал. И приглашает нас в гости.

– О… – не сдерживаюсь от сарказма. – Вороньё слетается. Назад подарки хочет?

– Вот прикажет он девку твою завалить, тогда и похохмишь!

Миша лютует и не выбирает выражений, хотя… Так ли уж он не прав?

Больше всего на свете мне сейчас хочется проснуться и понять, что это был кошмар. Такой очень реалистичный дурной сон. Прядь волос падает на лицо, я касаюсь щеки, чтобы убрать волосы за ухо, и вздрагиваю от боли. Не сон. Зачем Владимир так поступил со мной? Ведь оставить всё имущество жене – это так логично. Зачем написал это чёртово завещание? Чего добивался? Ещё вчера он был для меня воплощением защиты и надёжности, а сегодня его больше нет, и я должна сказать «спасибо» за свою жизнь человеку, которого боюсь. Я их всех боюсь. Разве ЭТО жизнь? Затаиться в чужом доме, бросить институт и ждать, пока тебя все забудут? Можно рискнуть и попробовать убежать. Но что-то подсказывает мне, что Ярослав сказал правду. И в ближайшее время только рядом с ним я буду в относительной безопасности. А если говорить точнее – в полной зависимости от его воли и благосклонности.

Несмотря на то, что я хочу верить в их непричастность к смерти Владимира, полностью быть уверенной не могу. Мотив есть самый прямой. Меня очень пугает, что я не испытываю отвращения, когда Ярослав меня касается. Скорее, наоборот, мне хорошо в его руках. И я чувствую, что ему нравится меня трогать, даже если потом он без сожаления отступает, пытаясь указать место. Мужчинам вообще проще думать, что женщина легкодоступна, что они не делают ничего необычного для неё, позволяя себе откровенные вольности.

В доме тишина. Я лежу на кровати с закрытыми глазами и не имею ни малейшего желания шевелиться. По-хорошему – нужно умыться, привести себя в порядок и попытаться поговорить с Ярославом. Мне хочется поскорее подписать все документы. Ведь он наверняка ждёт от меня того же, что и все – отказа от наследства в свою пользу, а оставляя в живых – рискует. Что же в этой земле такого?

Вопросы кружатся в голове нестройным роем, не давая нырнуть в спасительный сон. Неожиданно дверь в комнату открывается, и я слышу звон посуды. Серьёзно? Ужин в постель – это слишком роскошно для узницы. По запаху одеколона понимаю, что еду принёс сам Ярослав. Поднос ставится на тумбочку возле кровати. Чувствую спиной, что мужчина, не отрывая от меня взгляда, берёт стул, ставит его совсем рядом и садится.