Эта идеальная леди руководила всеми служанками только жестами, но в них было столько власти, что девушки понимали ее без слов.

— Я не замарашка. Это была праздничная одежда. Дорогая между прочим, а вы ее… — тут боковым зрением я поймала, что мою брендовую кожаную косуху запихивают в топку. — Н-е-е-е-т! Не смейте! — завопила во все горло.

Тут же, несмотря на больную лодыжку, дернулась за курткой, прижала ее к себе, как ребенка. Почему-то стало страшно расставаться с единственной вещью, оставшейся от дома.

И куртка обняла меня рукавами, слилась с телом, словно была живая. Этот факт немного царапнул. Я даже попыталась вспомнить, из чьей кожи сшита косуха.

Меня насильно усадили, миловидная служанка наложила ладони на колени и закрыла глаза. Я почувствовала тепло, даже небольшое жжение. Когда девушка убрала руки, мои ссадины на коленях исчезли. То же самое она сделал и с лодыжкой. Я чуть не заплакала, наконец-то освободившись от ноющей боли. Девушка попыталась забрать куртку, но я не дала

— Оставьте ее ей, — с досадой махнула рукой леди. — У каждого демона должен быть свой питомец.

«О чем это она? — размышляла я, нежась в горячей воде. — Питомец — это что-то живое. А куртка есть куртка! Да и я не демон».

Но, учитывая обстоятельства этой ночи, я уже не доверяла ни своим чувствам, ни вещам, ни людям. Я нахожусь в странном месте. Здесь огни живые, плащ превращается в крылья, недоптица-недозверь передает визуальную информацию, а воины дерутся на мечах. Ничего удивительного, если и моя куртка окажется вовсе не курткой.

Я передернулась. Богатая фантазия может завести в такие дебри, что там и сгинешь. Громкие шаги услышала сразу и напряглась, глядя на дверь.

Нащупала большое полотенце, кем-то заботливо положенное на край бассейна, выбралась из воды и укуталась в него. И все делала, не отводя взгляда от дверной ручки в виде головы орла. Вот она шевельнулась, поехала вниз.

Я заметила у стены швабру с тряпкой на конце, схватила ее и приготовилась атаковать. Как только открылась дверь, не раздумывая бросилась вперед. Мокрая ветошь влетела в чье-то лицо, а рукояткой досталось по ногам. Вошедший взвизгнул женским голосом и упал на колени.

— Госпожа, это я!

Я замерла. Швабра дрожала в руках, да и я тряслась всем телом от пережитого напряжения. Девушка вскочила на ноги, отряхнулась.

— Ты кто? — прохрипела я.

— Ваша личная горничная.

— А здесь есть горничные?

От удивления, что в этом страшном мире есть такие обычные вещи, как швабра, уборка и горничная, стало немного легче. Я беззастенчиво разглядывала служанку. Передо мной стояла кошечка с треугольным личиком и огромными глазами. Пухлые губки бантиком растянулись в улыбку, открывавшую ровные мелкие зубки. Мне даже показалось, что кончики ее заостренных ушей торчат из прически.

«И зачем демоны искать невесту, когда рядом такие красотки расхаживают?» — мелькнула непроизвольная мысль.

— Как зовут?

— Мариэлла, — девушка сделала книксен. — Меня прислала леди Глен.

— А она кто?

— Распорядительница дома.

— Ясно. И что ты мне скажешь?

— Я помогу вам одеться и провожу в ваши покои.

Я не верила, что все так просто. Только что видела настоящие чудеса, и вдруг со мной обращаются как с драгоценностью.

— Слушай, Мари, можно я буду звать тебя так? — девушка кивнула. — Скажи, что с моими ногами сделала служанка?

Это был важный для меня вопрос. Когда я вскочила, то не почувствовала ни боли, ни тяжести. Наоборот, во всем теле была такая легкость, словно я и не находилась сутки на ногах.

— Самира вас лечила. У нее есть дар.

— У вас у всех есть дар? — подозрительно спросила я, все еще прижимая к груди швабру. — У тебя какой?