Лаутус арка, шепчу я и едва не плачу от счастья. Мне попался Очищающий ящик. В таком я чищу кисти от застарелых красок. А мама чистит свои украшения. Я знаю всё про этот артефакт. Я справилась. Я сдала второй экзамен, сомнений нет. Остаётся третий. Последний.

К третьему экзамену нас остаётся ещё меньше, человек двести. С первого этажа мы переместились на шестой. Кто-то ждёт в коридоре и на ступенях. Кто-то разбрёлся по открытым аудиториям.

Мы с Микелой сидим на подоконнике и чистим апельсин, который подруга предусмотрительно утащила с завтрака.

Экзамен уже идёт, но очередь движется медленно, потому что внутрь заходят по одному. Пока что из двадцати человек не сдали четверо. Много это или мало?

За окном начинает смеркаться, а у нас весь день во рту ни крошки. Цитрусовый аромат щекочет ноздри, при виде сочных долек рот наполняется слюной.

Мы наконец-то встретились с Гауфом, и сейчас огненно-рыжий пухляш в коричневом шёлковом жилете делится с нами последними новостями:

— Магический экзамен проходит перед комиссией, — рассказывает он, протирая полами жилета стёкла круглых очков. — В ней трое, два магистра и сам ректор. Спасибо, — парень принимает свою треть апельсина. — Главное не бояться, не спорить с ними, ну и выложиться по полной.

Чувствую, как долька апельсина встаёт поперёк горла. С силой проталкиваю её. Легко сказать: выложиться по полной! А если выкладывать почти нечего? Хорошо, что у меня высший балл по первым двум экзаменам. По идее, мне на третьем достаточно набрать минимальный проходной, и я поступлю. Просто доказать, что я не пустышка. Просто… Да вот непросто! Но я должна справиться, должна!

— Говорят, там эта старая карга Тестуда Рисус, — лениво протягивает Микела. — Она не любит девочек и постоянно их валит.

— Ерунда, — мотает головой Гауф. — При ректоре никого просто так валить не станут. Он не позволит.

— Посмотрим, — ведёт плечом Микела, затем подмигивает мне. — Если что, Ли, не теряйся там. Не обращай внимания на старую каргу, и побольше улыбайся мужчинам.

Гауф закатывает глаза, а я едва не грохаюсь с подоконника: меня вызывают. Пришла моя очередь.

Снова я стою на пороге перед входом в неизвестность. Снова грудь распирает от волнения и печёт. Прижимаю дрожащие ладони к прохладному гладкому шёлку платья и переступаю порог.

Внутри небольшой зал, обитый тёмным деревом. В центре зала пусто. В самом конце у стены на возвышении стол, за ним виднеются силуэты трёх человек.

За окном быстро темнеет, тёмные стены зала дополнительно поглощают тусклый свет светильников, стоящих на столе комиссии.

— Пожалуйста, подойдите и представьтесь, — раздаётся из-за стола старческий скрипучий голос.

Крайняя слева из троих — та самая, как назвала её Микела, «старая карга», которая валит молодых девочек. Её тучное тело облокачивается на стол всем своим весом. Её лицо испещрено глубокими морщинами, на носу очки в роговой оправе, из-за которых на меня пристально смотрят черепашьи глаза.

Мне страшно. Мне не по себе. Я и так весь день на нервах, а тут ещё страшилки Микелы, эта комната и гнетущая атмосфера…

Бросаю резкий взгляд вправо. Лысый мужчина в чёрной мантии не обращает на меня никакого внимания, его голова повёрнута в сторону, он разговаривает…

разговаривает… разговаривает…

Сердце останавливается и летит вниз. Я замираю на середине комнаты. Ноги примерзают к полу. Я их не чувствую. С ужасом смотрю в центр стола. На того, с кем разговаривает лысый мужчина.

Этот чёткий профиль я узнаю из тысячи. Этот чёткий профиль с прямым носом и волевым подбородком. Длинные угольно-чёрные волосы. Небрежно лежащая на столе рука с тёмно-серым до боли знакомым перстнем.