– Зачем? – вырвалось у Лаптева, любящего по ночам гонять на симуляторе.

– Нормативы сдавать. Начнём с бега на три тысячи метров, – Громов плотоядно улыбнулся, глядя на подопечных, кто-то из которых даже застонал.

– Всего-то? – раздался женский голос.

– Люблю инициативных людей! Савина бежит пять тысяч! Ещё вопросы есть?

– Есть! – Варвара встала.

Громов, до этого прохаживающийся между столов, остановился и опёрся на один из них, скрестив руки на груди.

– Слушаю.

– Прошу назначить мне преподавателем индивидуального курса Васечкина.

Антон Игоревич медленно повернулся к невысокому щуплому пареньку, вжавшему голову в плечи, и долго на того смотрел, словно оценивая, выживет тот после удара правой или нет. Нее, не выживет.

– Васечкин бежит четыре тысячи, Савина шесть. Ещё вопросы есть?

Варвара сжала губы и уже хмуро, растеряв задор, смотрела на начальство.

– Все свободны, Савина за мной.

И быстро вышел из зала.

– Савина, дала бы ты ему, может отвяжется от нас? – двоечнику Солнцеву попадало ещё в школе за длинный язык, и лишь его габариты останавливали тех, кого он обижал.

Варвару его мускулы не смущали. Она лишь быстро обернулась и произнесла:

– Лёшенька, если ты сейчас же не извинишься, за свои слова…

– И что? – Солнцев вскочил, словно ждал удобного момента. – Что ты мне сделаешь?

Никто не понял, что произошло. Вот Варвара стояла в конце ряда, а в следующую секунду Солнцев согнулся в три погибели, получив своё заслуженное вознаграждение. Только вряд ли эта яичница будет вкусной.

Выйдя в коридор, Варвара повернула к кабинету начальника. Надо бы извиниться и прекратить это дурацкое представление. Шесть тысяч для неё не проблема, в Чекалине её и большие расстояния заставляли преодолевать. Вот только других подставлять не хочется.

Подойдя, она открыла дверь и заглянула. Громов стоял перед портретом Суворова и разговаривал по телефону.

– Нет, ещё рано. В итоге будет готова группа из восьми пилотов. Да, товарищ генерал. Знаю, что мало. Я работаю над этим.

Он повернулся, увидел девушку и попрощался с собеседником.

– Ну что, дорогая моя Варвара, как я и обещал, у вас будет индивидуальная программа обучения, – он сел за стол, откинулся на кресло.

– Неужели я на этом этапе уже дорого вам обхожусь? – хмыкнула девушка. – А я заметьте, ещё даже шубы не просила.

– Какой шубы? – не понял полковник.

– Норковой.

– А, будет тебе шуба. Соболиная. Вольно, Савина, можешь посадить свою аппетитную попку.

Если до этого момента Варя собиралась искренне извиниться за неподобающее поведение, то после упоминания искомой части тела, встала, приблизилась к столу и наклонившись, сказала:

– Разрешите обратиться, товарищ полковник.

Громов, невольно переведя взгляд чуть ниже положенного при общении, ответил:

– Разрешаю.

– Субординация предусматривает уважительное отношение между начальником и подчинённым, вы, товарищ полковник, в курсе?

– Конечно, – хищно улыбнулся Громов, вставая и подходя к девушке. – И предусматривает наказание только для подчинённого. А по поводу дополнительного курса у меня есть кое-какие соображения…

У Варвары в голове крутились сотни мыслей и соображений, как досадить полковнику, раз он с первого раза не понимает. И она почти уже продумала все этапы его падения с карьерной лестницы, когда он подошёл слишком близко.

Один вдох.

Один выдох.

– Моя идея кажется вам настолько яркой, что ослепила вас?

Она и не заметила, как закрыла глаза, жадно вдыхая запах соснового леса. Он что, на досуге дрова рубит в тайге?

– Савина!

«Эх», подумала Варвара и обвив руками шею полковника, поцеловала его. Громов не растерялся и разместил руки в стратегически важных местах. На попе и на затылке. И в этот что ни на есть романтический момент раздался строгий женский голос: