Тускло светили свечи. В их неровном свете лица людей походили на бледные луны, круглые до однообразия. Резные балконы, карнизы с позолоченными листьями, одежда, драгоценности – всё зловеще сверкало.

Гвардейцы, охраняющие вход во внутренние королевские покои, при моем появлении опустили пики и распахнули двери, сразу же затворив их за моей спиной, отрезая от бестолково гомонящей толпы.

Центральное место в опочивальне, как и полагается по законам жанра, занимала огромная двуспальная кровать, с наполовину снятым серебристым покрывалом за приоткрытым пологом. На подушках меня дожидалась красивая ночная сорочка, такая тонкая, словно её сплели из лучей Летаса. На трёх окнах висели тёмные, тяжёлые портьеры, отделанные богатой серебряной вышивкой.

Фрейлины приветствовали меня реверансом.

Я не сопротивлялась, когда они принялись снимать с меня многочисленные одежды, одну за другой, словно листья с капусты. Безучастно терпела все их ритуальные массажи-притирания. Даже когда они принялись трясти кадилом по всей комнате, распространяя резкие благовония, воскрешающие ненавистные воспоминания о Доме Теней, я продолжала хранить терпеливое молчание.

Договор есть договор. Всё честно. Мне дали пять лет передышки, подарили возможность жить жизнью, о которой я всегда мечтала, а теперь принесли счёт. Остаётся честно расплатиться. Что ж? Я найду в себе силы стерпеть Дик*Кар*Стала и его ненавистную корону, ведь стерпела же я предательство Эллоиссента?

Но, Слепой Ткач мне свидетель, эта темница из власти и золота не навсегда. Придёт время, я обязательно найду способ отсюда вырваться.

Выполнив свою работу, фрейлины ушли.

Несмотря на высокое пламя в камине плечи обнимал холод. Уют не радовал, а роскошь – не восхищала. Тюрьма, выложенная из золотых слитков – все та же тюрьма, а кандалы из платины – те же цепи.

Наконец входная дверь распахнулась, свидетельствуя о том, что час, которого я дожидалась и страшилась, пробил.

Дик*Кар*Стал, пока шёл (кстати, не ко мне, к маленькому столику со спиртным) отражался в зеркалах размытой тенью. Белым пятном в полумраке вспорхнули его руки, зазвенела стеклянная пробка графина, донёсся тихий шёпот жидкости, скользнувшей в хрустальный стакан из хрустального горлышка.

Король резким движением опрокинул рюмку.

Хм-м? Кажется, не одна я сегодня нервничаю, да?

Что, боитесь, сударь, не сдюжить первую брачную ночь? По летам – не юноша, да и в предпочтениях, по слухам, у вас мальчики…

Хоть бы скорее начинал уже! И заканчивал. С неприятностями лучше не тянуть.

– Вот, значит, какая ты… Литуэль? – со смешком протянул он.

– Меня зовут Одиффэ. Увольте меня от этого бреда про воплощённых Темных Богов.

– Это не бред. Нравится тебе или нет, но ты – вместилище огромной силы. Сама по себе мощнейшее оружие.

– Я – не оружие, – ощетинилась я, – а человек. Да будь я в самом деле наполовину столь могущественна, как вам представляется, поверьте, я бы не оказалась бы здесь.

– Хочешь знать, как всё начиналось? Как мы впервые встретились?

По лицу Тёмного Короля плясали огненные блики, одновременно и искажая, и преображая его черты.

Странный все-таки у этого типа взгляд. Так на меня ещё не один мужчина не смотрел. Совершенно бесстрастно, открыто, без тени вожделения. Словно я не женщина, не человек даже, а какой-нибудь редкий сосуд с ядовитым содержимым.

Дик*Кар*Стал был не просто бесстрастен – он словно бы в скалу превратился, в холодный чёрный камень.

– Демона я впервые вызвал, – продолжил он, – когда мне было тринадцать. В ту ночь все во дворце сладко спали, окутанные тишиной. Ни одна из лун ещё даже не появилась на небосводе, а я, подстегиваемый азартом и нетерпением, уже рисовал пентаграмму вызова. Помню, сила так и текла из пальцев, словно ей не терпелось так же, как не терпелось мне. Линии, прорисованные по полу мелом, засветились ядовитой зеленью. С Той Стороны откликнулись почти сразу. Ты когда-нибудь видела демонов? – взглянул он на меня.