Теперь я взрослая, делаю это самостоятельно. Иду на кухню, где в особом отделении лежат пакеты со свежезамороженной плазмы донорской крови – контейнеры гемаконы. Отец однажды коротко пояснил: пока мне не исполнится 25, брать один в сутки, объёмом 250 граммов и не больше, и растягивать. Иначе наступит передозировка, и тебя стошнит. Я запомнила и, хотя была ребёнком и подростком, которые любые догматы пытаются опровергнуть, с этим не шутила.

Немного крови, я ужасно хочу пить. Наливаю в раковину тёплой воды, кладу гемакон и жду, пока он согреется. В микроволновку нельзя – свернётся, испортится. В слишком горячую воду тоже – свариться может. И вот, когда готово, снимаю колпачок, кладу мягкую матовую гибкую трубку в рот, зажав губами, а потом, зажмурившись, тяну густую чуть солоноватую жидкость. Но не глотаю сразу, а размалываю её языком по внутренней поверхности рта, чтобы насладиться вкусом, и лишь после этого позволяю ей скользнуть внутрь.

Отпиваю немного, делая всего пять глотков, и кладу гемакон обратно в холодильник, ощущая, как по телу распространяется приятное покалывание, и возвращаются силы. Вместе с ними приходит другое ощущение – это желание. У меня не было секса слишком долго, почти четыре месяца с момента расставания с последним парнем. Это был пятикурсник, но в постели оказался неопытным. Ни в оральных ласках не понимал, ни фантазии не проявлял. Всё в одной миссионерской позе. У него был один плюс – он мог по полчаса. Я за это время успевала иногда кончить, но чаще всего нет, поскольку мне мало, когда «туда-сюда-обратно», и стимулируются одни и те же участки. Когда однажды попросила парня сделать мне куни, он сморщился: «Фу, какая гадость!» Мне стало обидно: как его член сосать – так это пожалуйста, а как мне, так гадость? Расстались.

Мысли о сексе, подогретые кровью внутри, неожиданно снова свернули к Роберту. Да, он хорош. Интересно, каков в сексе? «Сейчас, наверное, развлекается с какой-нимбу смазливой блондинкой», – подумала я, совсем забыв, что все телохранители должны быть где-то во дворе. К тому же между нами сложные отношения, какой уж тут секс? Да и отец, если узнает, что я спуталась со своими охранниками, высосет их до капли.

Я стою у окна, думаю о своих провожатых, и в голове рождается странное ощущение. О, знаю, что это такое – предвидение будущего. Не могу назвать себя прорицательницей, но кое-какие задатки во мне имеются. Быть вампехекс – это значит уметь заглядывать в завтра. «Что-то изменится, – думаю я. – Телохранители. Они станут работать… как-то иначе».

7. Глава 7

Яна

Как я и предвидела, отец внёс некоторые изменения в работу телохранителей. Возможно, на него повлияла моя просьба сделать так, чтобы парни перестали за мной ходить по пятам втроём. «Папа, это же глупость какая-то! Три здоровых вампира постоянно рядом! Мне и так уже начали задавать неудобные вопросы. Мол, ты что, Яна, спишь с ними со всеми тремя? Представляешь, папочка, что я чувствую?!»

Слова про «спишь с тремя» отца привели в замешательство. Он самым натуральным образом смутился, чего я видела за всю жизнь раза два. Не так-то просто заставить моего оцта чувствовать подобное. Он чаще всего живёт вообще без эмоций и напоминает айсберг. А здесь вдруг глаза отвёл и, несмотря на бледную кожу, кажется, даже немного покраснел. Но результат превзошёл мои ожидания: на следующий день мне было сказано, что отныне телохранители работают посуточно: двое суток один, потом другой и третий, а в воскресенье – по необходимости. То есть если я сижу дома, у них выходной. Если еду куда-нибудь, – со мной все трое.