Протянул руку и распахнул полы халата так, что стала видна моя грудь, колыхающаяся от движения машины. Хан смотрел на нее остановившимся взглядом, потом протянул руку и потрогал мои соски. Покрутил сначала один, потом другой. Что-то пробормотал себе под нос. А я бросила взгляд на переднее сиденье, но между нами и водителем была затемненная перегородка.

– Подвинься ближе ко мне, – подалась вперед, опираясь на руки и не понимая, чего он хочет. А потом задохнулась, когда увидела, как его смуглые пальцы извлекают член. Он еще не стоит, и Хан сжимает его у основания рукой, и нагибает меня так, чтоб моя грудь коснулась его органа, который слегка дергается, когда соски скользят по головке. Он трется им о мою грудь, по самым кончикам. Пока не рычит недовольно:

– Покрути свои соски – они не стоят.

На автомате трогаю свою грудь, сжимаю пальцами, пощипываю.

– Сильнее крути, чтоб встали.

Отбросил мою руку и сдавил сосок так, что я тихо всхлипнула и почувствовала, как он запульсировал и заныл.

– Вот так, наклонись ниже, – теперь его член скользил между моих грудей и цеплял головкой соски, я видела сильное запястье, вены, вздувающиеся в такт сжимающемуся кулаку, и это орудие пытки, которым он чуть не разорвал меня ночью. Сейчас оно казалось мне еще больше и толще, чем несколько часов назад. Каждая вена добавляет объем, а отсутствие крайней плоти обнажает адскую мощь. Внутри словно в ответ снова засаднило и стало страшно, что там все разорвалось. Наклоняет меня ниже, и я чувствую, как усиливается мускусный запах.

– Возьми его в рот.

Нет. Только не это. Пожалуйста, не это. Он не поместится, и я не умею. Я задохнусь. Меня стошнит… и это чудовище убьет за это.

– Я не могу…

Пальцы на затылке стали жестче, и он наклонил меня над самым органом, почти касаясь головкой моих губ.

– Это никого не волнует, – и вдруг приподнял мое лицо, заставляя смотреть на себя, – послушай, как тебя там, Вера, хватит ломаться и играть в какую-то сопливую игру. Тебе заплатили за твою целку, за твой рот и за все дырки на твоем теле, которые я собираюсь оттрахать, как захочу и когда захочу. Поэтому открывай рот и соси так, чтоб мне понравилось. Мне хорошо – тебе хорошо. Поняла? Иначе просто порву.

– Вы меня с кем-то перепутали… я не… мне не платили. Я… на шоу пришла. Я за Па…шу, – и слезы при одном упоминании его имени на глаза навернулись,– замуж вышла… мне не платили…

– Открой рот. – чуть раздраженно, совершенно меня не слушая.

Почему? Что я говорю или делаю не так? Это же насилие… человека нельзя вот так выкрасть, нельзя вот так использовать. Я не вещь!

– Я не шлюха… слышите? Не шлюха!

– Мне плевать, кто ты. Я заплатил. Для меня шлюха. Соси.

Тычком вниз, так, что горячая головка ткнулась в подбородок, я невольно хотела схватить глоток воздуха, и в ту же секунду ощутила, как его член погрузился так глубоко, что я рефлекторно дернулась вверх, чтобы избавиться от вторжения, но огромная ладонь удержала меня за затылок, наклоняя еще ниже. Услышала тихий гортанный стон и слово на чужом языке. Тело Хана чуть выгнулось навстречу ко мне. От солоноватого вкуса рот наполнился слюной, а от осознания, что его орган у меня во рту, ощутила легкий спазм тошноты в горле. Наклонил еще ниже, толкаясь глубже, и я чуть не подавилась, из глаз потекли слезы, а горло вспыхнуло болью, руки хаотично шарили по сиденью, по его паху в инстинктивных попытках оттолкнуть, и с каждым толчком я впадала в панику все сильнее, крутилась, задыхаясь, захлёбываясь. Пока не начала отталкивать его изо всех сил, ничего не видя из-за слез, давясь и выгибаясь из-за судорожных позывов.