– Властью, данной мне, я присваиваю маленькую ведьму себе. Отныне ты моя женщина и будешь служить мне верой и правдой до конца своих дней. Да будет так.

– Чего? – я аж задохнулась от возмущения. – Ты пытаешься запрячь меня в рабство? – реально больной на всю черепушку.

– Ага, в кухонное! – хохотнул Ворон. – Викинг, отстань от козявки. Она тут проездом и в гостях надолго не задержится. Не привыкай.

– Я сказал, что она моя! Крыса пернатая, ты оспариваешь мое право сильнейшего?

– Викинг, угомонись! Иначе нам снова придется засунуть тебя в склеп. Терпение Аспида и так на волоске держится.

– Этот мерзкий Ермунганд, змеиный сын Локи, не сможет победить меня в честном бою.

Мне так и хотелось спросить: люди, что здесь происходит? Какой Локи? какой Ермунганд? Какой Хугин? Вы каратели или артисты театра юного зрителя?

– Конечно, нет! Ты сильнее его, но маленькой деве нужно оказать помощь. У нее ручка в крови, и доктор Ворон должен отнести малышку в медблок, пока она не умерла от невыносимой боли.

Поняв нехитрый замысел карателя, я демонстративно показала обожженную ладонь ярому стороннику рабовладельческих отношений.

– Бо-бо! Сильно! – я подула на ладошку и карикатурно скривилась, – Ой как мне больно, – одинокая театральная слезинка скатилась по щеке – Видишь, волдырик лопнул и кровушка пошла, – вторая слезинка и тихий всхлип добили грозного великана окончательно. Не все мужики владели даром терпеть сырость, которую разводили бабы. Многие предпочитали ретироваться вместо того, чтобы решить проблему плаксы. Оно и к лучшему.

– Я не умею врачевать, маленькая ведьма, иди с пернатым вестником, – погрустневший ни с того ни с сего всеми частями тела Викинг отошел от стола и пропустил ко мне Ворона.

– Спасибо! – я прыгнула к своему спасителю в объятия. Все-таки есть что-то приятное, когда тебя носят на руках сильные мужики. К хорошему быстро привыкаешь.

– Думаю, что никто не будет против маленькой медицинской помощи нуждающимся. Пусть запишут на мой счет, потом как-нибудь отработаю, – тихо бубнил каратель, забыв про то, что я прекрасно его слышу. – Кажется, он сюда нажимал или нет? Эх! Была не была! – Ворон ткнул на какую-то кнопку, и что-то звякнуло на табло. Футуристический медицинский аппарат засиял разными огоньками и тихо загудел. – О, получилось! Неожиданно.

– Мне руку не оторвет?

– Н-е-е-е-т! – как-то неуверенно проблеял мужик. – Все будет хорошо, – чувствую прям, врет, скотина. – Леший сейчас все равно занят медведицей.

– Он ее насилует? – даже не знаю, зачем я это спросила.

– Нет. Мы таким не занимаемся.

– Вот и славно, – от сердца отлегло.

Я наблюдала, за тем, как несколько ярких лучей восстанавливают поврежденную кожу на моей обожженной ладони. – Ворон, можно личный вопрос?

– Валяй!

– Почему ты носишься со мной как с писаной торбой?

– Ты покорила мое ледяное сердечко, когда напугала до смерти. Ну а когда обматерила всех карателей трехэтажным матом, то я понял, что окончательно пропал и влюбился в тебя.

– Я серьезно.

– Не знаю. Может быть, в прошлой жизни мы были знакомы и я испытывал к тебе симпатию.

Слова прозвучали искренне и без издевки, что для Ворона было подвигом.

– В прошлой жизни? Ты веришь в перерождение? – вот мне еще не хватало к фанатикам попасть.

– Конечно, верю! Я же каратель.

– Прости, я не знаю подробностей твоей религии.

– Это суровая реальность, а не верование. Карателями не рождаются, ими становятся, и не всегда по собственной воле, – Ворон развел руками, намекая на свою персону. – Вот я, например, местный вредитель, это моя должность, поэтому я все время получаю по шапке.