– А я и не знаю. Меня немного закоротило после последних событий. Сложно сказать, что со мной произошло после того, как я стала смуглянкой-молдаванкой. Мне кажется, я немного не в себе. Вижу то, чего раньше не замечала. Знаю то, чего ведать не должна, – Веста, кажется, даже не замечала того, что, пока она рассказывала свою историю, всё это время как сумасшедшая раскачивалась из стороны в сторону.

– Действительно! С чего бы вдруг? – Яра с усталостью взглянула на своего мужа – в надежде на то, что он примет правильное решение. Загорелая ведунья была нужна их дочери. И отдавать её карателям было бы огромной глупостью.

Через несколько минут на улице собрались все члены медвежьего клана, чтобы узнать новость, которая раз и навсегда изменит их жизненный уклад и заставит всех присутствующих дать клятву молчания.

– Гера! Покажи нашей гостье её комнату, – Бурьян повернулся к Весте и улыбнулся ей, как хищный зверь. Этим жестом он поздравил ведьму с тем, что сегодня ночью незваная гостья стала новым членом его клана.

Первым делом, когда я более или менее пришла в себя, я попросила Бурьяна узнать про своих родных. Новости были грустными. Мать и отец умерли несколько лет назад от старости, доживая свой срок на пенсии у тёплого моря. Но были и хорошие новости. Злата через год после моего исчезновения вышла замуж и укатила на соседний континент.

***

Я решила не откладывать в долгий ящик вопрос со здоровьем Мишки и уже через несколько дней изготовила гирлянду из ниток, по которым я определяла лучшего кандидата на роль постоянного донора для маленькой медвежьей принцессы. Кто же знал, что я подойду к этому вопросу с таким рвением. Оборотни даже пикнуть боялись, когда я заставляла сидеть их на привязи по очереди возле спящего ребёнка по двенадцать часов. А потом, когда всё более или менее наладилось, медведи стали воспринимать меня как члена клана. Слегка неполноценного из-за отсутствия зверя, но полезного. Странное дело, у меня пропал запах. Я пахла никак. Ни хорошо, ни плохо. Маленькая Мишка тоже полностью исчезла из мира запахов. Никто не мог нас засечь, чем мы нагло пользовались, когда играли с малявкой в прятки. Весь клан мог сбиться с ног в поисках, но мы всегда выигрывали. Я подсказывала Мишке, в какой момент нужно бежать, а в какой затаиться.

***

– Быстрее, Добрыня! – кричала маленькая шкодливая егоза, пугая всех, кто её слышал.

В глухой тайге сквозь пушистые сугробы нёсся сломя голову огромный бурый медведь. Верхом на нем сидела я и обнимала хохочущую Мишку.

– Скорее, Добрыня! Старый баян и Дима Билан нас нагоняют! – я обожала подшучивать над близнецами. После скудного общения с молчаливым царём меня прорвало как дамбу, и я болтала с оборотнями и шутила без умолку. Крикливые, скандальные, обидчивые, но отходчивые, они напоминали мне безумный цыганский табор, который по ошибке выпустили из дурдома.

Два молодых медведя неслись вслед за Добрыней, стараясь обогнать массивную тушу лучшего друга главы клана и по совместительству четвероюродного дядю по прабабкиной линии. Короче говоря, дальнего родственника. Его помощь в восстановлении маленькой Мишки была неоценима. Помимо того, что дядька беспрерывно нянчился с девчушкой, так он ещё был главным донором Мишкиного здоровья. Силы в нём было не занимать, добродушие вообще било через край, и он был настолько дальним родственником, что его сила перетекала в ребёнка, как диетический бульон. Если мама, папа и братья были жирными котлетами с картошкой, жаренной на сале, то Добрыня был правильным питанием.

– Мы выиграли! – визжала малявка, когда огромный медведь с пробуксовкой пронёсся через главные ворота. – Мама, мы выиграли!