Макс усмехается и бросает на меня вопрошающий взгляд.

– Издеваешься? Демид с отцом в контрах. Я не знаю, что должно произойти, чтобы эти двое вообще собрались хотя бы за одним столом.

Я сжимаю губы и перевожу взгляд на дорогу.

– Ну ты не особо просвещаешь меня о своей семье.

И это чистая правда. Если с моей мамой он в прекрасных отношениях, то я с его виделась всего один раз и то по видеосвязи.

У нас самая настоящая «любовь» свекрови и невестки, в лучших традициях, я бы сказала.

Я – ничего не делающая, обнаглевшая девка – села на шею сыну замечательной женщины.

Ну хотя бы с отцом Серова у нас более-менее теплые отношения.

Но, судя по тому, что тот ни разу не говорил о своем втором сыне, дела у них с Демидом и правда не важные.

Вообще, Юрий Александрович специфический человек, ветеран Чеченской войны, сами понимаете… но к его резкости привыкаешь и, если не принимать его грубость близко к сердцу, отец Макса мне даже нравится.

– Не думал, что тебе интересны траблы моего отца с братом. К тому же ничего хорошего я бы тебе все равно не рассказал, – равнодушно роняет Макс и медленно чешет затылок. – Да и, сама знаешь, я этот год в бизнесе с головой был. Как ты вообще вытерпела это время со мной, – усмехается он и снова целует мне руку.

Год был действительно непростой: Макс занимался продолжением отцовского бизнеса с машинами, я вечно по курсам и обучениям моталась. Если находили время хотя бы на совместный ужин – и то хорошо было.

– А с Демидом мы не общались последние года два, – продолжает он. – Так что и говорить особо нечего было. Сам охренел, когда он позвонил мне.

– А почему не общались?

Макс молчит. Будто раздумывает над ответом.

– Да потому что крышу ему снесло от своего бокса. Он тогда был на пике успеха. Больше двадцати профессиональных боев и ни одного поражения. И тут я его, пожалуй, могу понять: успех и азарт кружат голову, но тогда мы еще как-то поддерживали связь. Я пару раз даже ездил на его бои. Это всегда было зрелищно. – Макс усмехается своим воспоминаниям. – Нормально Демид раскатывал своих противников. Тогда он еще был молод и амбициозен, но все изменилось, после того как он столкнулся с именитым чемпионом, который отправил его в нокаут.

Лицо Макса искажает странная эмоция.

– Я смотрел этот бой по телевизору. У него была удачная атака в пятом раунде. Но после нее он оказался в нокдауне. – Я не очень понимаю значение этого слова, потому что бокс – это последнее, что меня интересует. Но я слушаю внимательно каждое слово Макса. – Если честно, я не думал, что Демид будет продолжать бой. Во всяком случае, я очень хотел, чтобы он не делал этого. Потому что до этого брат пропустил уже очень много ударов. Но он всех удивил своей стойкостью и терпением, когда поднялся и решил продолжить. – Макс тяжело сглатывает. – Демид попятился назад, его противник попытался пробить по корпусу правым низом, но промахнулся. Это был удар, который сломал ему колено. Но я знал, что добил его не удар, а проигрыш. После этого он ушел из спорта. А затем оборвал связь со всеми и залег на дно.

Я медленно сглатываю и стараюсь дышать размеренно, но ничего не могу поделать с эмоциями, которые учащают мои вдохи.

Удар, который сломал ему колено.

То самое, в которое сегодня его ударила я?

Я просыпаюсь от грохота.

Не сразу соображаю, что к чему. Хмурюсь. Пробегаю взглядом по комнате, после чего приподнимаюсь на локтях и пытаюсь понять, что так резко выдернуло меня из сна. А еще: как я оказалась в спальне?

Последнее, что я помню: мы с Максом валялись в гостиной и смотрели какой-то захудалый польский триллер, под который я, видимо, прекрасно уснула.