– Извините, вы сортировщик 5708?

– Да, я сортировщик 5708. Но моя смена заканчивается!

– Я понимаю, что заканчивается, – парень мял в руках синюю кепку с маленьким козырьком и смущенно моргал большими голубыми глазами, – но это сверхурочные. Александр Иванович направил их вам.

На бледных скулах женщины проступил румянец раздражения.

– А сам Александр Иванович не хочет поковыряться со сверхурочными?

– Боюсь, ему и без них хватит еще смены на четыре, не меньше.

– Почему, что случилось?

– Землетрясение в Западной Европе. А вы не слыхали?

– Нет. Что я вообще тут слышу и вижу? – женщина недовольно скривилась. – Работаю, как проклятая.

– Ну, дык вы и есть, типа… – хихикнул вдруг парень и закашлялся.

– Завози свою телегу и проваливай отсюда! – гаркнула женщина и отвернулась.

Татьяна Афанасьевна наблюдала за странными собеседниками, сидя в углу комнаты на маленьком диване с дерматиновым покрытием. Она не пыталась вмешаться в разговор. Скорее всего, эти люди тоже не видели ее. Иначе женщина непременно отреагировала бы, когда Ненасытина, едва держась на ногах, вошла в свой кабинет. Во всем здании, похоже, это было единственное помещение, обстановка в котором практически не изменилась. Все тот же письменный стол с высоким кожаным креслом, серые портьеры в серебристых узорах, несколько старых деревянных стульев в хорошем состоянии и диванчик для гостей, на который и упала Татьяна, едва добравшись сюда после того, как пришла в себя на паркетном полу в коридоре.

Поначалу она и сама не заметила, что в комнате кто-то есть. Со всех сторон рассматривая свои ладони, она тщетно пыталась найти ожоги, которые непременно должны были остаться после адского жжения. Но руки имели совершенно нормальный вид, а кожа осталась белой, без единого изъяна.

Немного успокоившись, Татьяна Афанасьевна осмотрелась и увидела женщину, одетую в синий рабочий халат. На голове незнакомки была аккуратно повязана белая косынка, розовые перчатки плотно обхватывали миниатюрные кисти. На столе, за которым трудилась женщина, стоял прибор, похожий на микроскоп с двумя окулярами. Справа от стола стоял большой открытый ящик, слева – несколько емкостей, похожих на бидоны, в которых деревенские труженицы носили прежде молоко. С интервалом примерно в минуту женщина доставала что-то небольшое из ящика (Татьяна Афанасьевна не могла рассмотреть, что именно, так как в комнате царил полумрак, лишь письменный стол освещался небольшой металлической лампой), аккуратно помещала извлеченный предмет под прицел окуляра и внимательно рассматривала его, время от времени поворачивая тонким пинцетом. Затем она бережно брала объект исследования между указательным и большим пальцами и опускала в одну из емкостей.

Татьяна Афанасьевна хотела было заговорить с невесть откуда взявшейся здесь женщиной, но медлила, боясь новых странностей этого места и его обитателей. Диалог с «грузчиком» и вовсе сбил ее с толку. Она снова начала подозревать, что все происходящее – нелепая галлюцинация.

Шутка молодого человека, которую Татьяна Афанасьевна совершенно не поняла, по-видимому, очень задела работницу. Она снова повернулась к микроскопу и сохраняла молчание, пока смущенный паренек, потея и кряхтя, снимал ящики с поддона и выставлял их рядком на полу комнаты. Закончив, он расстегнул ворот своей куртки и достал из внутреннего кармана черный приборчик, похожий на калькулятор с круглым экраном.

– Извините, – снова обратился он к женщине.

– Чего тебе еще? – процедила она сквозь зубы, не оборачиваясь.

– Я насчет оплаты. Снимите, пожалуйста.

Парень протянул ей одноглазый прибор.