Уже на земле, вспоминая об этом приключении, Художник обратил внимание на одну деталь, которой раньше не придавал значения.

Там на Марсе Волшебник постоянно смотрел себе то под ноги, то в сторону мерцавшей голубой искоркой земли, и постоянно что-то бормотал себе под нос. Тогда Художник подумал, что его друг просто волнуется, но сейчас, в голове всплыли его слова

–Кто найдет тоннельные трубы тот найдет все!

Что за трубы? Художник понятия не имел. Они с Волшебником играли на многих необычных инструментах: «пчелиных хоботках», горном клавесине, на водных хлюпах и даже на солнечных струнах, что удается очень редко и далеко не каждому, особенно если вы не Звездный Пилигрим. Собственно, они-то и обучили Волшебника этому искусству, а он – своего друга Художника. Но про трубы он ничего не знал. Художник мог бы нарисовать их, а Волшебник материализовать воплотить все мыслесозиданием. Но друг не просил, и даже не говорил об этом. А значит, у него была Тайна! Это немного озадачило Художника, ведь они же Друзья. И все тайны были их общие! А если в этом замешана его родная Бабушка?! Художник совсем запутался.

От этой спутанности он начал играть на своей гиталеле, причем совершенную какофонию. У воды уже начало получаться стать оранжевой, этот цвет особенно понравился ей, такой тепленький. Но музыкальная путаница абсолютно не подходила этому цвету. И вода, смешавшись, пошла пузыриками и стала газировкой.

Внезапно все задрожало, стены заколыхались, а вода в стакане почти почернела. Мыслетрясение, удивился Художник. Кто-то вторгается в созидание. Делать это могли только волшебники, и то крайне осторожно. Все они знали о хрупкости предначального замысла.

Силой воображения волшебник мог изменить или создать что угодно, но существовали вещи и явления, вторгаться в которые было нельзя. Категорически. Например, играть в петанг планетами, или пытаться сделать Землю треугольной. Если кто-то вторгался в основное творение, начинались мыслетрясения, вся конструкция великого созидания приходила в движение, и последствия могли быть самые непредсказуемые.

Например, когда волшебники на спор попробовали поменять местами Солнце и Землю. Что бы Земля была в центре, а Солнце вращалось вокруг, равномерно пропекая ее со всех сторон. Как в старые добрые времена. Шутка, конечно, просто так думали докосмические люди. Но созиданию было не до шуток. Тогда мыслетрясение так тряхануло вселенную, что у Сатурна треснула пара колец, а Луна укатилась настолько далеко, что пришлось срочно вызывать Кракозая и отравляться его на поиски. Эту историю о том, как Кракозай отыскал Луну, поймал ее и прикатил на место, а по пути заклеил треснувшие кольца Сатурна радужными пластырями и подружился с космической птицей Зу, лучше Кракозая никто не расскажет. Только спросите.

Сейчас мыслетрясение, конечно, было не такое мощное. Видимо, вмешательство происходило где-то на нашей планете. В любом случае, Волшебник должен был что-то об этом знать. Для этого, надо было просто с ним связаться. Художник закрыл глаза, сосредоточился и по телепатефону вызвал Волшебника.

Связь, конечно, из-за мыслетрясения была с помехами. Но до Волшебника удалось додуматься довольно быстро. Волшебник, конечно, тоже почувствовал мыслетряску. Либо кто-то из его друзей волшебников снова чудачил, но в таком случае, при первых признаках мыслетрясения следовало немедленно остановиться. Все волшебники знали это. Либо… появился новый…