Убедившись, что продавец говорит по-английски, Аджаташатру спросил его, выставлена ли последняя модель кровати с гвоздями «Kisifrötsipik». В подтверждение своих слов он достал из кармана пиджака клочок бумаги, развернул его и протянул продавцу.

Это была цветная фотография кровати для факиров из натуральной шведской сосны трех оттенков, с регулируемой высотой гвоздей (нержавеющих). Страница была вырвана из каталога ИКЕА 2012 года, изданного тиражом 198 миллионов экземпляров во всем мире, иначе говоря, в два раза превышающим тираж Библии.

Предлагались разные варианты: двести гвоздей (очень дорого и очень опасно), пятьсот гвоздей (доступно и удобно) и пятнадцать тысяч гвоздей (дешево и, как ни странно, очень удобно). Лозунг над кроватью гласил «Для острых ночных ощущений!». Цена 99,99 евро (за модель с пятнадцатью тысячами гвоздей) была написана крупными желтыми буквами.

– У нас на складе больше нет такой модели, – объяснил на безупречном английском Жан-Пьер Кофф, продавец из отдела мебели, похожей на ящики для перевозки персиков. – Перебои с поставкой.

Увидев, что собеседник изменился в лице, он поспешил добавить:

– Но вы всегда можете ее заказать.

– Сколько это займет времени? – спросил индиец, взволнованный тем, что предпринял путешествие впустую.

– Можете получить ее завтра.

– Завтра утром?

– Завтра утром.

– В таком случае по рукам.

Довольный тем, что клиент удовлетворен, служащий коснулся пальцами клавиатуры:

– Ваше имя?

– Мистер Кауравы (произносите: коровы). Аджаташатру, пишется, как слышится.

– Ну просто как корове седло! – пробурчал продавец, столкнувшись с трудностями орфографии. Скорее из лени, чем для удобства заполнения, он поставил в клеточке Х, пока индиец спрашивал себя, откуда европейцу известно его второе имя, Пател.

– Значит, специальная кровать для факиров с гвоздями, модель «Kisifrötsipik» из натуральной шведской сосны, с регулируемой высотой гвоздей (нержавеющих). Какой цвет?

– А что вы можете предложить?

– Красный – пума, голубой – черепаха и зеленый – дельфин.

– Как-то я не вижу соответствия между цветами и животными, – признался Аджаташатру, который действительно не видел между ними соответствия.

– Это не в нашей компетенции. Это маркетинг.

– Хорошо, тогда красный – пума.

Продавец снова с остервенением застучал по клавишам:

– Так, вы сможете забрать ее завтра после десяти утра. Что-то еще?

– Хм, да, маленький вопрос из чистого любопытства. Как так получается, что модель с пятнадцатью тысячами гвоздей в три раза дешевле, чем кровать, где всего двести гвоздей, которая к тому же куда опаснее?

Продавец посмотрел на него поверх очков, словно не понял вопроса.

– Мне кажется, вы не совсем поняли мой вопрос, – продолжал факир. – Какой идиот купит более дорогую, менее удобную и гораздо более опасную в употреблении кровать?

– Если бы вы целую неделю вбивали пятнадцать тысяч гвоздей в пятнадцать тысяч дырочек, размеченные на доске, вы не стали бы задавать этот вопрос, мсье, и уверяю вас, вы пожалеете о том, что не купили модель на двести гвоздей, разумеется более дорогую, менее удобную и более опасную. Вот увидите!

Аджаташатру согласился и достал из бумажника банкноту в 100 евро, следя за тем, чтобы была видна только напечатанная сторона. Он убрал невидимую резинку, поскольку на этот раз собирался расстаться с купюрой навеки. Миссия подходила к концу. Здесь и сейчас.

– Платят не здесь, мсье. В кассе внизу. Заплатите завтра. Всего сто пятнадцать евро и восемьдесят девять центов.

Аджаташатру упал бы без чувств, если бы в этот момент не вцепился в листок бумаги, который, улыбаясь, протягивал ему продавец.