Зато у меня он был достаточно развит, в особенности, когда мой «котелок» доварил мысль, что жрать мне нечего. От злости я чуть не перегрыз дерево, на котором прыгал дриопитек. Ну, как наказать этого «человека»? Жаль, что я забыл перезарядить бластер. Пневмопистолет, конечно, помог бы мне поймать и заморозить его, но оружие потерялось в песках.

Пришлось воспользоваться тем, что имелось под рукой, а именно палкой. Запущенная как копье, она со свистом рассекла воздух и ударила по голове… уже австралопитека. Тот дико закричал, в ответ сломал ветку и с этим импровизированным оружием спрыгнул вниз. До земли долетел же питекантроп, который «ласково» обошелся со мной – огрел по черепушке, да так сильно, что перед глазами запорхали ангельские пташки и комары, а в уши ударил тяжелый рок, который обычно играют в самых худших кабаках Марса.

Сознание отправилось гулять по просторам Вселенной, и мне стоило больших трудностей вернуть его обратно в тело. Когда я очнулся, то увидел возившихся рядом синантропов. Они доедали питекантропа, который нехорошо поступил со мной.

– Спасители вы мои! – радостно закричал я, кидаясь к избавителям в надежде обнять их. Но те, видимо, не поняли моих истинных намерений, резко вскочили и скопом прыгнули в мою сторону. Вместо того чтобы пожать руку великому космогатору, они повалили меня на землю и скрутили лианами. Еще смутил тот факт, что они понесли великого космогатора на шесте, словно поверженное животное. Это был непорядок! Нехорошие предчувствия стали овладевать мною.

Особенно опасения усилились, когда мои «избавители» начали по дороге собирать съедобные коренья, травы и всякие приправы. Судя по их разумению, человеческое мясо предпочтительнее, чем питекантроповское, и оно достойно торжества. Такая перспектива меня мало устраивала. Совсем стало грустно, когда при подходе к первобытному селению юные синантропы выскочили из пещер, окружили меня и стали щупать руки, ноги, голову, обсуждая самые вкусные места бубовского тела.

– Кыш, варвары! – крикнул я. – Как вы смеете трогать вашего потомка, да еще известного космонавта! История не простит вам такого поступка!

Синантропы так не считали. Может быть, они вообще ничего не знали об истории.

Сначала, правда, они отпрыгнули в сторону, наверное, испугавшись моего грозного оклика. Однако потом осмелели, вновь подошли и стали тискать своими грязными пальцами, суя их мне в рот, уши, тыкая в глаза. Особенно досаждала маленькая самка, по-моему, дочь вождя, ибо на ее шее висел десяток клыков диких животных – знак особого отличия.

Она старалась укусить меня за то место, на котором я обычно сидел, видимо, считая этот участок мяса своим по праву, но ее зубки никак не могли прогрызть пластиковый ремень. И этот факт, судя по дикому и истошному визгу, злил ее. Порой она начинала беситься и кричать хуже мамонта, чем пугала взрослых самцов, которые робко жались друг к другу и не смели подойти ко мне.

И только появление вождя изменило ситуацию. Он отогнал дочь, а сам созвал на совет несколько самых удачливых воинов-охотников. Среди них были и те, кто поймал меня.

На общем совете разговор был коротким. Вождь произнес речь, состоящую из трех слов, а коллеги ответили еще меньшей фразой – всего из одной буквы, и моя участь была решена. Как я понял по жестам первобытных людей, Бубу приведут в жертву великому духу Болотного рая, имя которого я не смог бы произнести из-за сложности первобытного языка. После этого вердикта женщины стали обсуждать более практичную проблему: на что меня пустить – на бульон или жаркое.