Потушив свет, Аким вновь забрался под одеяло и, закрыв глаза, стал неподвижно лежать под ним, отгоняя от себя все эти непрошенные видения.

Но пробежало всего несколько минут и стало очевидным, что сон уже не вернется к Акиму. Теперь он лежал просто так, стараясь не смотреть больше в направлении окна.

Но еще через минуту-другую, казалось, что-то позвало Акима посмотреть туда в сторону окна и глаза сами отыскали там это нечто, которое выходило на залитую лунным светом поляну. И Аким почувствовал, как липкий холодный пот стал быстро покрывать его тело: какая-то мерзкая рожа с длинными мохнатыми ресницами, хорошо видимая теперь при усилившемся лунном свете, снова прильнула к оконному стеклу. На этот раз все было слишком очевидным – ведь Аким совсем уже не спал.

И это осознание неизбежности происходящего помимо его воли незаметно погрузило Акима в состояние глубокого транса. Не смея даже шелохнуться, он тупо и неотрывно смотрел теперь в сторону окна и со стороны могло показаться, что человек этот лежавший на койке давно умер, но ему забыли прикрыть глаза.

Так оставаясь неподвижным в полузабытьи Аким пролежал ещё некоторое время, пока эта мерзкая рожа, очевидно удовлетворив своё любопытство, неожиданно не отпрянула от окна и мгновенно не растаяла за полосой лунного света.

После исчезновения «Сатаны» Аким медленно стал приходить в себя – здравый смысл начал подсказывать ему, что там за окном не было ничего, что могло бы держать его в напряжении. Где оно было теперь это нечто и было ли оно вообще? Ответ на это можно было найти только там за окном.

Призвав себя к мужеству, Аким не теряя ни минуты вылез из-под одеяла, быстро оделся и, бесшумно открыв дверь, вышел в соседнюю комнату, где на кровати, предназначавшейся для него, свернувшись калачиком, спал Степан Игнатич: «бледный-бледный …».

Осторожно, стараясь не зацепить ногой какую-нибудь из раскладушек, пересек Аким по-диагонали и первое более просторное помещение и вышел наружу – Ох!.. – набрал он полную грудь чистого воздуха и, сбежав вниз с небольшого крылечка, сразу же повернул за угол барака, куда должно было выходить окно из его комнаты.

Янтарная луна все еще висела над поляной, прилегавшей к барачному строению. Прижимаясь спиной к бревенчатой стене, Аким осторожно бочком стал продвигаться к своему окну, останавливаясь через короткие промежутки времени, чтобы прислушаться к возможным подозрительным звукам, могушим исходить от этого нечто. Но ничто в данный момент не говорило о присутствии каких-нибудь «сатанинских» сил.

А вот и оно – это окно! Аким прильнул лицом к стеклу: и в туже секунду с содраганием во всем теле он почувствовал, как кто-то большой и сильный надвинулся на него сзади. Одновременно с этим он ощутил и чье-то тёплое дыхание у себя на затылке.

Все это было так неожиданно и так дерзко, что Аким всего лишь несколько минут назад развеявший в себе глупые страхи, теперь застыл в ожидании чего-то ужасающего: омерзительные картины одна страшнее другой мгновенно пронеслись перед его глазами. Кровь, казалось, начала застывать в его жилах и ни один мускул не дрогнул в его теле. Казалось, ещё чуть-чуть, ещё немного и у Акима наступит помутнение рассудка.

Но в этот момент за спиной Акима раздалось громкое конское ржание!

Резко обернувшись, он увидел вытянутую по направлению к нему голову жеребёнка: большие выпученные глаза, казалось, весело смотрели на человека из-под длиннющих лохматых ресниц, а широко раздувавшиеся ноздри выпускали в лицо Акиму тёплые клубочки пара.

Пораженный увиденным Аким замер у окна, все ещё не веря своим глазам. А жеребёнок вновь весело заржал– и толстые оттопыренные его губы обнажили ровный ряд огромных белых зубов.