– Иду это я иду, жаждой томимый, и по сторонам поглядываю, поглядываю это я, но хорошо знакомую мне тропку горную так и не обнаруживаю. Уже и сумерки опускаться начали, а я все иду и иду-то вниз спускаюсь, то опять на верх поднимаюсь. Да – а … – опять немного помолчав, постучал Аким пальцами по крышке купейного столика и потом очень быстро продолжил:

– Уже в очередной раз сползаю я вниз и … и … – вопросительно посмотрел Аким на сидевших напротив него супругов, – и что вы думаете: каким-то влажным все вокруг меня сделалось. А это, знаете ли, – радостно блеснули глаза Акима, – а это оказывается я по колено в густой траве, влажной от обильной росы стою. Ну и что вы думаете я делаю? – загадочно посмотрел Аким на супругов. Конечно же сбрасываю я со спины рюкзак мой дичью набитый – и падаю на высокую и влажную траву эту. Падаю и, как корова, выщипывать её начинаю. Отщипну это я как можно больше стебельков, пожую их немного и выплевываю, пожую и выплевываю. Жажду свою я, конечно же, не утолил, а вот горло своё немного промочил. Промочил это я горло своё и мне, знаете ли, как-то полегче стало. Перевернулся я на спину и лёжу и думаю себе, как ребята мои меня уже и потеряли– ни живым – ни мертвым найти меня уже не надеются. «Господи, – думаю я, – на все воля твоя».