В 1950-х гг. этнограф Лорна Маршалл несколько лет прожила с бушменами. В своей книге «!Kung из Най-Най» (The!Kung of Nyae Nyae), изданной в 1976 г. [2], она пишет:
Лично я хочу, чтобы! Kung оставались теми, кем они всегда были, удаленными от цивилизации, рассчитывающими на собственные силы, независимыми, с чувством собственного достоинства; но это самообман. Наше современное общество не позволяет людям жить в уединении. Кроме того, многие из! Kung сами хотят изменений, хотят владеть землей и коровами, как народы банту.
Нельзя сказать, что бушмены были невежественны. Даже не имея телевизоров, они знали о существовании другого, большего мира. Я согласна с Арно – во многих отношениях грустно, что их образ жизни уходит в прошлое, но бушмены не музейные экспонаты, это живые люди, которые должны иметь право на собственный выбор. Мне посчастливилось побывать в Номе и узнать об их жизни и традициях. Покидая Намибию, я задумалась – если я когда-нибудь вернусь, будут ли бушмены все еще здесь.
Африканские гены: Кейптаун, Южная Африка
Во время первой остановки в Африке я познакомилась с укладом жизни современных охотников-собирателей и поняла всю уязвимость их существования в условиях современной цивилизации. Я узнала о глубоких корнях происхождения бушменов, о «щелкающем» языке, об адаптации человека к длительному бегу и получила удовольствие от импровизированного «интенсивного курса» по изготовлению бус. В поисках других генетических доказательств африканского происхождения человека я полетела из Номы в Виндхук, а затем в Кейптаун.
С профессором Кейптаунского университета Раджем Рамесаром я встретилась в солнечный весенний день в Кампс-Бей. Моя цель – узнать о результатах масштабного исследования мтДНК.
В 2007 г. 326 жителей Кейптауна добровольно предоставили Образовательному институту по исследованию африканского генома образцы своей мтДНК, выделенной из слюны и содержащей генетические «отпечатки пальцев». Кейптаун – город-космополит, классический вариант смешения различных культур, а значит, и генов. За прошедшие века он стал домом и для африканцев, и для народов с других континентов.
Результаты исследования подтвердили это разнообразие. У каждого участника исследования спрашивали, к какой этнической группе он себя относит. У 8 % из тех, кто считал себя или белым, или цветным, происхождение по материнской линии прослеживалось до Западной Африки. Это соответствует волнам миграции бантуговорящих племен из региона Нигера в Южную Африку, начавшимся примерно 3 тыс. л. н. и принесшим с собой занятие сельским хозяйством [1]. Среди «истинно» белых 3 % оказались носителями маркеров мтДНК черных африканцев, а у 10 % чернокожих африканцев материнская родословная прослеживалась не в Африку, а в Европу. У 20 % чернокожих жителей Африки были выявлены маркеры, отсылавшие к некоторым самым ранним африканцам, то есть очень древним ответвлениям на генеалогическом древе.
В день нашей встречи с Раджем были приглашены 10 добровольцев, чтобы отследить их родословную по материнской линии в Африке, Европе и Азии. Сначала Радж объяснил, что генетические маркеры, используемые для определения происхождения, на самом деле представляют собой едва уловимые различия в ДНК. «При настолько явных внешних отличиях мы практически идентичны на генетическом уровне, – сказал Радж. – Но именно эту незначительную разницу мы и используем для восстановления картины перемещений людей с одной части света на другую».
Затем он показал добровольцам результаты тестов мтДНК.
Несколько человек из тех, кто считал себя африканцем до мозга костей, с удивлением узнали, что по материнской линии принадлежат к азиатским и европейским ветвям генеалогического древа. Конечно, мтДНК рассказывает только о незначительной, материнской части родословной. Но тем не менее это очень много говорит о способности хотя бы частично проследить происхождение настолько далеко в прошлое.