Несколько долгих секунд мы смотрели в глаза друг другу, в его синих отражалась спокойная уверенность, которая невольно передалась и мне.

– Сегодня вечером к вам придёт мастер, он установит в вашем доме защитные артефакты.

– Спасибо, – я была тронута его заботой.

– И ещё, – с неохотой отпустив мою руку, добавил Грей, – завтра утром нас навестит один очень интересный специалист. Магистр Аллан Бёрч, глава Королевской алхимической лаборатории Краунхейвена. И просто хороший человек.

Я многозначительно покосилась на Аоки и Кэнсина – связи у Максимилиана поражали всяческое воображение!

Утро выдалось чудесным: солнечным и не по-осеннему тёплым. В такую погоду сидеть в четырёх стенах – кощунство, мне отчаянно хотелось дышать полной грудью свежим воздухом, ощущать на коже тепло ещё яркого, но не обжигающего солнца.

Но вместо долгой неспешной прогулки, мы помчались в карете в лечебницу, где я с головой окунулась в работу. Пока ждала обещанного Максом алхимика, просмотрела ещё раз записи, внесла правки в план предстоящей нейрохирургической операции, уточнила схему установки зажимов, выбрала оптимальный размер и тип ретракторов, разметила ключевые точки для гемостаза.

Лёгкий стук в дверь отвлёк меня от раздумий.

В воображении я рисовала себе добродушного, но совершенно неуклюжего алхимика, заросшего густой бородой, в заляпанном разноцветными реагентами костюме. С узловатыми пальцами, покрытыми мозолями и ожогами… В действительности же всё оказалось совсем иначе: на пороге стоял человек, абсолютно не соответствующий моим представлениям об учёных такого профиля.

Магистр Бёрч являл собой образец мужской элегантности: высокий чуть сутулый мужчина лет шестидесяти пяти с гладко зачёсанными назад седеющими каштановыми волосами. Дорогой костюм: белая рубашка, замысловато повязанный шейный платок, тёмные немного зауженные штаны, начищенные до блеска туфли и шикарный камзол – сидели на нём безупречно. Тонкие пальцы сжимали серебряную трость, украшенную чёрной эмалью. На его безукоризненно выбритом лице выделялись яркие голубые глаза, живые и любопытные – глаза истинного исследователя. И единственным, что соответствовало моим представлениям, был запах: от магистра едва уловимо пахло химическими реактивами, скрытыми где-то под слоем дорогого одеколона.

– Леди Элисон, позвольте представить вам магистра Аллана Бёрча, главу Королевской алхимической лаборатории, – произнёс Максимилиан. – Магистр, это леди Изабелла Элисон, о которой я вам рассказывал.

– Рад знакомству, леди Элисон, – поприветствовал меня мужчина изящно поклонившись. – Лорд Грей упоминал, что вам требуется моя помощь в некоем важном химическом эксперименте.

– И я рада знакомству, магистр Бёрч, – я вежливо склонила голову. – Благодарю, что нашли время.

Пока Леон подавал нам чай, я вкратце изложила ситуацию с лордом Зоуи и нашу проблему с применением магии. Бёрч внимательно слушал, изредка задавая точные и глубокие вопросы.

– Насколько я знаю, у вас нет диплома целителя, поэтому задаюсь вопросом: кто же проведёт столь сложную процедуру? Судя по вашему рассказу она (процедура) далека от понятия – легко, одной левой, как любит выражаться мой внук. Или вы планируете сдать экзамен и только после этого провести операцию? – он приподнял брови, ожидая ответа.

– Лорд Зоуи не протянет две недели, – тяжело выдохнула я. – У него уже анизокория (прим. автора: анизокория – офтальмологический синдром, при котором зрачки правого и левого глаза имеют разные диаметры) и рвота по утрам. Это признаки критического внутричерепного давления. Ещё немного и может начаться вклинение ствола мозга: это состояние, при котором нижние отделы (чаще всего миндалины мозжечка) смещаются к большому затылочному отверстию и сдавливают ствол, что может привести к критическому нарушению жизненно важных функций, – дополнительно пояснила я. – После этого произойдёт остановка дыхания и наступит смерть.