Мы бродили по лесу всю ночь. Дико устали и проголодались.

– Пожалуйста, пошли в избу. У меня зуб на зуб не попадает. Пусть он ходит. Скажем, что ты ногу подвернул, а одна я боюсь по ночному лесу ходить, – уговаривает любовница.

Я и сам не прочь хлопнуть пару стопок, растянуться на нарах и поспать. – Ладно, так и скажем, – двинулся я к избе.

Муж любовницы вернулся, когда мы почти засыпали. Я на одних нарах, а любовница на других.

– Тимур ногу подвернул, вот мы и вернулись, – ответила Кристина на молчаливый вопрос мужа. Видно, что он и сам устал и не прочь отдохнуть.

– Пару часов покимарим и снова искать пойдем. Как раз светло будет, а то сейчас хоть глаза выколи. Даже фонарик не помогает, – огорченно вздыхает Ярик и плюхается на нары.

Просыпаюсь от жуткого холода и пытаюсь открыть глаза. Веки отекли настолько, что у меня получается это только с третьей попытки. Взгляд упирается в кромешную темноту. Первая мысль – я в гробу. Меня похоронили заживо…

Во рту сухость и горечь. Надо вставать, шевелиться, иначе я реально сдохну в этой яме. Пробую подняться на локтях, но тут же падаю на колючие ветки.

Еще… Еще…

Нужно пытаться.

Наконец-то. После нескольких попыток у меня получается поднять застывшее от долгого лежания в одной позе тело. О, боже, как же холодно и сыро.

А я яма не глубокая и я без труда из нее вылезу. Но куда мне идти? Последнее, что я помню – это как человек, которого я считала близким, цинично рассуждал о моей смерти. Он планировал, что будет делать с состоянием, которое ему достанется.

Запомнился холодный и расчетливый взгляд Кристины. Я умирала рядом с ними, а они говорили так, будто я уже была трупом. Была телом, которое мешало им жить.

Как же хочется пить. Я в лесу, значит, кругом ягоды. Жажду с помощью них я не утолю, но хотя бы сделаю ее не такой невыносимой.

Осторожно ступаю по земле, стараясь не издавать ни звука. Уверена, что если эти сволочи услышат меня, то точно прикончат. У них есть оружие.

О, а вот и ягода. Кажется, это черника. Какая же вкусная.

Собираю сладкую ягоду и с жадностью пихаю ее в рот.

М-м… Кажется, что я не ела целую вечность…

Мои глаза привыкли к темноте и стала ориентироваться в лесу почти как зверь. Внезапно я испуганно замираю и прячусь за массивное дерево – я почти подошла к избе. Надо уходить…

Интересно, Ярик с ними заодно? Или нелюди убили его, как опасного свидетеля?

В избе послышалась какая-то возня, потом зажегся тусклый свет. Это фонарик… Электричества в лесу нет, а станцию мы не брали.

Лихорадочные мысли разбегаются в стороны. Пытаюсь собраться и решить, как мне действовать. Если пойду в сторону, то “близкие” люди могут меня услышать. Здесь тихо как в гробу и меня выдаст даже треск ветки

Прижимаюсь к дереву, прикидываюсь трупом и с ужасом наблюдаю как из избы выходит Кристина. В ее руках фонарик…

Черт.

У меня с собой ничего. Даже ножа, которым бы я прикончила лживую гадину, притворявшуюся моей подругой. Она врала мне, трахалась с моим мужем и планировала мою смерть.

Она отходит немного в сторону и присаживается возле кустов. Слышится журчание.

Ясно все – сучка вышла в туалет, значит, сейчас зайдет обратно и я смогу спокойно уйти.

Только куда? Насколько я знаю, егеря здесь нет, других изб мало и я не знаю, где они находятся. Придется ждать, пока компашка уедет, чтобы занять их место. Затоплю печку, поем что-нибудь, посплю в тепле.

А потом куда?

Не знаю… главное сейчас выжить.

Мы ехали в эту глухомань на пару дней, значит, вот-вот за ними должен прилететь вертолет.

О, боже… Сколько времени я пролежала в этой яме? Вряд ли больше суток.