– Мам, все. Оставь меня. Я к жене пойду.

– Прекрати, ты на ногах не стоишь. Может в больницу надо. Я не могу потерять кого– то еще! Неужели этого не понимаешь, Айсар? Да и не надо сейчас Марику трогать, наговорит тебе всякого. Ты сейчас вряд ли в состоянии говорить разумно. Надо остыть, милый. Никуда от тебя Марика не денется. Идем в твою комнату. Тебе лечь надо, – настаивает на своем.

Мне и правда все хуже. Зрение становится нечетким. С облегчением падаю на кровать.

– Я виноват перед женой, – говорю едва слышно.

На лоб опускается влажная тряпка. Как приятно.

– Ты ни в чем не виноват! Ты видный мужчина, тем более, история с Жанной так давно была. Случается такое. Винить себя за сына не смей! Дети посланы нам небесами. Марика должна будет принять и любить Марата, как своего родного ребенка!

– Мы сами разберёмся. Тебе не кажется, что ты лезешь уже не в своё дело? Я не стану принуждать Марику принимать ребёнка. Но если ты хочешь, можешь взять мальчишку полностью на себя.

– Конечно хочу! Так будет лучше всего. Как ты хорошо все расставил по местам, милый.

Чувствую сильную слабость, избавиться от матери не получается. Она просит служанку принести чай. Продолжает обсуждать внука, не может остановиться.

Мои глаза закрываются, но тут возвращается Нарим с врачом.

– Так не пойдёт, Айсар! – сердится Артур Генрихович, наш семейный доктор. – У тебя воспаление, надо в больницу.

– Вколи мне антибиотик. Утром приеду покажусь в больнице.

– Это может быть небезопасно, сын, – поддерживает врача мама.

Артур матерится, но ему не удается переубедить меня.

Самочувствие всё ухудшается, я начинаю бредить, Артур долго возится со мной, обрабатывает рану. Мать не отходит, меняет мокрые повязки на голову. Сбивают наконец температуру, проваливаясь в сон продолжаю слушать увещевания отправиться в больницу. Меня колотит озноб.

***

Открываю глаза. Светает. Чувствую себя значительно лучше. Всю ночь меня трясло от лихорадки, постель влажная. Но сейчас сознание абсолютно ясное, и еще я чертовски хочу есть. Быстро иду в душ, одеваюсь, затем спускаюсь вниз.

– Айсар! Ты уже встал? Как себя чувствуешь? – мама тоже уже на ногах, хлопочет на кухне.

– Просто отлично. Умираю с голоду.

– Хороший знак, – улыбается. – Завтрак почти готов.

– Ты зачем так рано встала? Шесть утра всего.

– Да я не могла уснуть. К тебе все время заглядывала. Ты стонал во сне. Я так переживала!

– Уже всё хорошо мам, успокойся. Тебе надо больше о своем здоровье думать.

– Вот когда ты будешь в порядке, тогда и о себе подумаю. Садись уже, покушай.

– Хорошо, но сначала к жене загляну.

– Хочешь ее разбудить? Хотя, она даже о тебе не побеспокоилась. Как ушла к себе вечером, носа не высунула.

– Ладно тебе. Не ворчи.

– Ох, милый. Вот как тут не переживать, – качает головой. – Я хочу, чтобы тебя любили! Заботились о тебе! Как я, понимаешь.

– Никто с тобой не сравнится, – целую мать в лоб и поднимаюсь по лестнице.

Осторожно открываю дверь. В постели никого. Значит, Марика проснулась. Наверное, в ванной. Прислушиваюсь к шуму воды. Нет, тишина. Стучу, потом заглядываю внутрь. Пусто. Спускаюсь вниз.

– Мама, где Марика?

– Разве не в своей комнате? Кроме тебя никто не спускался.

– Черт!

Спустя полчаса, обыскав весь дом, подняв на ноги всех родственников, становится понятно, что моя жена пропала.

– Я так и думала! Что эта девчонка выкинет фортель! – мама хватается за сердце. Все начинают хлопотать вокруг, хорошо, что Артур вчера ночью остался здесь. Он уводит маму в комнату, Радмила спешит следом.

– Айсар, эта девчонка неуправляема, – качает головой Жанна. – Ты женился на ней не по своей воле. Так забудь об этой дурочке. Родит, заберешь ребенка, я его выращу. У нее не получится. Видишь, что вытворяет? В самый сложный для тебя момент!