Прошу, повернувшись лицом к мужчине. Он сидит на краю своего лежака, подбрасывает на ладони мелкие камушки. По очереди запускает их в море, поднимает новые, всё по кругу.

Я сейчас чувствую полное бессилие внутри. И мне хочется просто расслабиться, отключить голову. Это точно не получится сделать, если Рязанов продолжит меня доставать.

Конечно, стоило подумать об этом, когда я садилась в его машину. Спала под тихое пение в такт радио. Артём точно не из тех, кто даст мне возобновить ресурсы. Скорее, выжмет их окончательно.

– Я все ещё не понимаю, что ты устроил, – признаюсь, переворачиваясь. Поднимаю спинку, смотрю на спокойное море. Такое огромное, безмятежное. Морю ничего не страшно. – Зачем ты позвал меня с собой?

– Просто захотелось.

– У тебя вечное «захотелось».

– Не делай вид, что не знала этого. Я всегда таким был. Ни разу не играл.

– А кто играл? Я? Знаешь, Рязанов, я тоже не менялась. Ты предложил эту поездку, стоило подумать, что я не буду легкомысленно болтать с тобой о глупостях. Скажешь, моя реакция – неожиданность?

Я завожусь с полуоборота, моментально загораюсь. Хватает одной искры, чтобы атмосфера между нами накалилась до предела. Я не умею это контролировать, сдерживаться.

С Владом – да. Для него мне всегда хотелось быть лучшей версией себя. Стараться, где-то придерживать свои порывы. Потому что мы с мужем искали компромиссы, строили семью.

А с Рязановым был короткий роман.

С Рязановым – я всегда показываю всё худшее, что прячется во мне.

Только причина воспламенения не в том, что происходит сейчас. Мы обсуждаем поездку, но стойкое ощущение, что подтекст о нашем разрыве. Потому что не смогли, не совпали.

Потому что Артёму захотелось развлекаться дальше, а не приехать ко мне.

А у меня было слишком много гордости, чтобы звонить мужчине после того, как он спал с другой.

– Закрыли тему, – предлагает Рязанов, поднимаясь на ноги. – Не хочу снова с тобой ругаться.

– Нет, не закрыли. Ты упал как майский снег на мою голову. Непонятно зачем и почему. На свидание зовешь, туфли мои возишь. Я сомневаюсь, что вдруг решил вспомнить молодость. Поэтому лучше озвучь сразу, что тебе от меня нужно.

– А ты сразу дашь?

Разочаровано стону, прикрываю лицо ладонями. Не получается, ничерта. Не знаю, что с нами не так. Почему мы как материя и антиматерия – стоит соприкоснуться, как гремит взрыв.

Давай, Май, ты же умеешь. Говорить нормально, договариваться. Давно взрослая женщина, а не взбалмошная девчонка. А ведешь себя как идиотка, которая не умеет держать язык за зубами.

– Артём, ты сам сказал, что я развожусь, – захожу с другой стороны. – Как думаешь, я могу ещё и с тобой сейчас воевать?

– Так не воюй. Ты сама начинаешь.

– Я? Это ты начал говорить, что я требовала от тебя извинений. И… Неважно. Просто… – подтягиваю к себе колени, обнимаю их, пряча горящее лицо. – Я не вывожу, ясно? Если хочешь ругаться, то найди себе другую жертву. Для меня это всё слишком. Я… Мне сейчас не до этого, понимаешь? Я хочу спокойствия, а не нового шторма.

– Будет тебе спокойствие, Май, – обещает, пластик скрипит под его весом. Артём садится рядом. – Я серьезно, просто захотел. Стрельнула идея в голову, не отказался от неё. Мы же так никуда и не скатались, пока были вместе. Вспомнилось, как нам было хорошо, решил исправить этот недочет. Поездка это ведь не преступление?

Киваю. Хорошо было.

А горло жжет вопрос – а почему?

Почему же тогда всё так закончилось?

Грязно и чертовски неправильно?

Я решаюсь, втягивая побольше воздуха. Нужно спросить и закрыть тему. Может, это во мне какой-то изъян? Я не замечаю, не знаю про него. А он заставляет мужчин уходить от меня к другой.