И он поступал так же, я видела. Всё, что касалось меня, всегда было для мужа важным. Когда я болела или расстраивалась по мелочам – Влад всегда был рядом. Он как-то всю ночь мониторил билеты на мою любимую группу, мог проехать через весь город, чтобы купить мне на завтрак любимую выпечку.

Дети – были единственным камнем преткновения.

Но в остальном…

Мы же были счастливы.

Так почему он вдруг обнимался с Боженой?

Почему был с ней?

– Нет, завтра.

Я обещаю сама себе. Поговорю с мужем завтра, закрою все вопросы. И буду решать, как жить дальше. Нужно ведь разводиться, наверное. А как это делается? Мы договоримся или в суд нужно идти?

Я не умею разбираться с документами, заявлениями… Всё это брал на себя Влад, зная, как я схожу с ума от этой бюрократии. Я вечно заполняю что-то не так, теряюсь…

– Черт.

Кусаю губу, рассматривая пол салона. Понимаю, что не забрала свои туфли. Они так и остались лежать на асфальте. А теперь я босиком спешу в сторону отеля, молясь, чтобы не заболеть.

Ищу в сумочке ключ-карту, глаза начинают слипаться от усталости. Я медленно шагаю по мягкому ковру к своему номеру, широко зеваю, прислоняясь к нужней двери.

Я щурюсь от того, что в номере горит свет. Уверена, что выключала его. Хочу опустить карту в специальный выключатель, но понимаю, что там уже есть такая же.

Что за чертовщина?

Достаточно сделать несколько шагов внутрь номера, чтобы всё встало на свои места.

– Здравствуй, Майина. Найти тебя было непросто.

На моей кровати сидит Влад.

7. Глава 7. Майя

– Как ты сюда попал? – спрашиваю вместо приветствия.

Я совершенно не готова сейчас к встрече. Мысли разлетаются. Бросаю на тумбочку ключи и сумку, сверху опускаю своё пальто. Обнимаю себя за плечи, стараясь собраться. Неожиданная встреча выбивает меня из колеи.

Если рядом с Артёмом я постоянно загоралась и готова была ругаться до хрипа в голосе, то с Владом меня вечно окутывает ощущение слабости. Будто я говорю что-то не так, неправильно себя веду.

Наверное, всё из-за того, что Рязановым мы ругались постоянно. Это стало привычкой, выжженной глубоко внутри. А с Салмановым у нас была тихая, спокойная жизнь. И я не умею с ним ругаться так, чтобы не чувствовать себя виноватой.

Муж резко поднимается с места, делает несколько рваных шагов ко мне. Я жду нотаций, ругани. Готовлюсь снова отстаивать себя, чтобы он не смел снова меня затыкать и обрывать.

Но Влад не делает ничего из этого. Он резко сгребает меня в свои объятия, крепко прижимает себе. Его губы прижимаются к моему лбу, ладони лихорадочно скользят по спине. Часто дышит, словно втягивает мой запах.

– Ты в порядке, – шепчет. – Черт. Маленькая, ты хоть представляешь, как я волновался? Блдь, да я весь город перерыл, на область перешел. Нельзя же так. Ты хоть представляешь, что я подумал?

– Я написала тебе, что мне нужно побыть одной, – бормочу, уткнувшись в его грудь. – Вернулась бы, когда смогла на тебя смотреть.

– Написала. А после пропала. Никто не знал, где ты. Твои родители не в курсе, Божене ты тоже не звонила. Никто из подруг ничего от тебя не слышал. И не соврали, так как расскажи ты им что-то, они бы даже на порог меня не пустили. Исчезла, Май. Испарилась. Эти три дня искал тебе везде. Боялся, что с тобой что-то случилось.

Влад говорит, не прекращая сжимать меня в своих руках. Отрывается лишь для того, чтобы рассмотреть моё лицо, а после снова целует в висок. Я чувствую, насколько мужчина напряжен. Словно дрожит от волнения за меня.

Я действительно никому ничего не рассказала. Хотела сама понять, структурировать в голове, лишь после сообщать другим о разводе. Но я предупредила Влада перед отъездом, отправила короткое сообщение, чтобы он не додумался ещё и в полицию обращаться.