Мать всё приставала: «Ищи невесту!» Ваня понял, что не отбрыкаться ему, задумался, вспомнил Савку из Калиновки, как тот его за свою сестру неумело сватал. И сестру его, Феню, припомнил. Она такая махонькая была, но симпатичная. Коса чёрная, глаза серые, а на носу конопушки рыжие. Все округлости при ней, а в талии тонкая. Одним словом – куколка. Она с сестрой тогда была. Сестра невидная какая-то. Как ни силился, не мог её припомнить.

– Ладно, мать, поехали в Калиновку, к Устину. Феню будем сватать.

А Калиновка та была тоже Осиновский выселок, меньше Садка, дворов пять всего. Приехали туда, вошли в дом, сказали, зачем пришли. Устин говорит:

– Тут такое дело. Вот если старшую возьмёте, то пожалуйста, с удовольствием, а младшую не отдадим, нельзя старшей дорогу закрывать.

Ваня жених с норовом оказался, говорит:

– Когда покупатель в магазин заходит, тот товар берёт, который ему нравится. Разрешите пройти до Фени.

– Пожалуйста, проходи. – Устин усмехнулся, паренёк ему понравился, да старшую дочку обижать нельзя. – А ты, Василиса Дмитриевна, проходи, садись, в ногах правды нет.

Пока старшие вели свои беседы, Иван Савелия укоряет:

– Что ж ты, сватал сестру, а теперь на попятный?

– Так погоди, скоро Дашку просватают, приходи тогда.

– Скоро рак на горе свистнет! Ты выдь послушай, не свистит ли?

Савелий зубы сжал, чтоб не ответить грубо, да вышел из избы. А Иван к Фене приступил.

– Пойдёшь за меня замуж?

– Я бы пошла, да не отпускают.

– А ты соберись да выйди, а я сейчас кобылу подгоню, мы сядем и уедем. С собой ничего не бери.

– Нет, Ваня, я так не хочу.

– Не бойся, ничего они нам не сделают. Поругают, да простят.

– Может, и простят, да я сестру не хочу обидеть.

– Ну, не хочешь – как хочешь. Воля твоя.

Ваня посмотрел на девчонку: хороша, жаль такую отпускать. Но больно уж махонькая, какая из неё работница?

– Ну что ж, Феня, смотри не пожалей. До свиданья, я пошёл.

Оглянулся на пороге: может, передумает Феня? Она не передумала. Он ушёл.

Запряг свою кобылу – выдали им её из колхозной конюшни для такого дела, – сидит в санях, ждёт мать. Что же это за сватовство такое? Он-то считал, что жениться ему – пара пустяков, а тут со второй невестой облом. Неожиданно.

– Не хотите за меня свою Феньку отдавать – и не надо. Пожалеете ещё. Я себе такую невесту найду, что все ахнете! – разозлился Иван.

Пришла мать, недовольная, села в санки, ворчит:

– Ты, видать, пошутить надо мной решил? Нарочно таких девок находишь, чтоб не жениться?

– Тебе ведь надо, чтоб я женился. Не мне. Но раз уж тебе так приспичило, так и быть, женюсь. В Кармалу поехали, на Наське Пикулевой женюсь!

– Господь с тобой, малахольный! Разве ж Семён Васильевич отдаст за тебя?

– Или на ней, или вообще уеду куда глаза глядят.

Выбора у Василисы не осталось. Ванька – он такой, весь по ней. Сказал – уеду, и уедет. Что делать-то? Василиса думала недолго.

– Тогда к Василию надо ехать сперва, в Старую Куеду, его Зинаида всё как надо устроит.

Староверы в Приуралье старались держаться друг друга. Многие семейства переселились сюда, на свободные земли, из Чердыни уж лет сто назад. Земли эти ещё императрица Елизавета даровала исконным уральским жителям – башкирам в вечное пользование. Со временем башкиры продали эти земли переселенцам-староверам, а сами спустились южнее по Уральскому хребту. Там горы выше, солнце ярче, трава на пастбищах мягче, а реки шире. Ну а нашим после холодной лесистой Чердыни пологие холмы Приуралья с вольными лугами и перелесками показались раем земным. С церковными староверы никогда не смешивались, и за годы многие их семьи стали родственниками либо свойственниками.