Когда на объект пошёл бетон, то на подмогу, в первую смену, им неожиданно прислали бригаду пожилых женщин-разнорабочих, которые несколько дней таскали его носилками-акарёнками, бегая над траншеями по мосткам из толстых досок.

Мостки под тяжестью опасливо прогибались и кто-то из ребят предупредительно крикнул:

– Эй, бабуся, сбавь обороты, а не то в яму сыграешь!

– Кака я те бабуся?! – я шо ябуся! – раздалось в ответ от одной, самой бойкой из них.

Мужики рассмеялись, а Жека спросил мастера Барсукова, стоявшего с ним рядом:

– А зачем они… и откуда?!.. Мы и так бы справились.

– Это не моя инициатива… Кто-то в СМУ перестраховался, возможно, наш прораб. А бабы эти – бывшие колхозницы… В своё время дали дёру из колхозов, а сейчас, видать, трудового стажа для пенсии не хватает, вот таким образом его и зарабатывают, – ответил Барсуков, посмотрел внимательно на Жеку и, заметив его недоумение, произнёс с сожалением в голосе. – И ничего тут не поделаешь – другой работы в наших краях для этих баб нынче нет!

– Понятно, – растерянно произнёс в ответ Жека.

– А, что – и здесь колхозы были?! – закуривая, спросил Лёха.

– А где их не было?! У нас и заполярным кругом кукурузу сеяли, – с раздражением в голосе ответил Барсуков.

– Ну, ты, Степаныч, загибаешь!.. Кукуруза, заполярный круг… – недоверчиво, с ухмылкой ответил ему Лёха.

– Что не веришь, мне?! – Барсуков быстро повернулся к Лёхи и резко сказал. – Партия прикажет – на Луне сеять будешь!

Тусклые, зелёные глаза Барсукова на миг засветились, в уголках дряблых губ появилась едва заметная улыбка, и он слегка оскалился, как старый волк. И хотя от него повеяло въедливым страхом, но невозможно было понять: шутит он или говорит серьёзно.

В один из вечеров хозяйка дома, баба Тая, позвала Жеку поглядеть на незнакомого ей человека, который постучался в окошко. В окне он с трудом разглядел лицо Юрки Сомова.

Юрка являлся у них в последнее время фактически бригадиром, поскольку имел высшее образование строительного профиля и подходил на эту должность по своему характеру, спокойному и рассудительному.

Жека вышел во двор, освещённый мутновато-жёлтым светом лампочки, открыл ворота и увидел перед собой Сомова, который тяжело дышал от быстрой ходьбы и выглядел взволнованным. Он заговорил сбивчиво, матерясь, однако Жеке не стоило усилий понять, что случилось.

Оказалось, что два человека из их бригады, которые сегодня должны выйти в ночную смену, просто-напросто, напились и не в состоянии этим вечером принимать бетон на стройплощадке, поэтому требовалось их подменить.

Жека быстро собрался и они чуть ли не бегом ринулись в центр посёлка, где на стройке уже кипела работа.

К тому времени на объект прибыл первый самосвал с бетоном. Возили его с растворно-бетонного узла, расположенного недалеко от Качкара, а расстояние оттуда было немалое, поэтому бетон подмерзал за время в пути.

Отсюда возникали сложности при его выгрузке, поскольку бетон не желал стекать в металлические лари из поднятых кузовов самосвалов.

Решались эти сложности, как обычно, с помощью лома, совковой лопаты и, разумеется, больших физических усилий вперемешку с отборным матом.

В ту ночь им повезло – вместо трёх пришло всего два самосвала с бетоном, поэтому к полуночи они завершали основные работы.

На первом участке электрик уже устанавливал металлические электроды для системы электропрогрева бетона, а на последнем участке фундамента они формовали бетонную массу, уплотняя её с помощью электровибраторов.

В полночь на стройку пожаловал сам мастер Барсуков. Обычно прямой, как штык, он остановился недалеко от тепляка и застыл там, словно вкопанный.