– Если сможешь, подвези меня до дома, – попросила она. – А завтра я вернусь сюда с отцом.

– Сначала давайте попробуем завести ваш автомобиль, – он захлопнул капот.

– У тебя даже нет плаща, – обеспокоилась она.

– Неважно.

– Ты простудишься и умрешь.

– Это всего лишь вода… ею крестят детей.

Над головой ветви затрясло порывом ветра, опавшие листья закружились в воздухе, но их тут же прибило к земле, как прибивает ко дну последние надежды, пытающиеся всплыть из глубин сердца.

Он открыл дверцу со стороны водительского сиденья, сел за руль, фонарик положил рядом с собой. Ключи девушка оставила в замке зажигания. На поворот ключа стартер не отреагировал. Джой включил фары, и они тут же вспыхнули.

Яркий свет залил девушку, стоявшую перед автомобилем. От красного не осталось и следа. Черный дождевик напоминал сутану, белые лицо и руки, казалось, светились изнутри.

Несколько мгновений он смотрел на нее, гадая, почему их пути пересеклись и где они окажутся к тому времени, когда эта странная ночь перейдет в день. Потом выключил фары.

Вновь девушку освещал только красный отсвет габаритов.

Перегнувшись через сиденье, Джой вдавил кнопку-блокиратор на второй дверце, вылез из «Валианта», взяв с собой фонарик и ключи.

– Что у вас сломалось, не знаю, но починить ваш автомобиль здесь не удастся, – он захлопнул водительскую дверцу, запер на ключ. – Вы правы… лучше всего отвезти вас домой. Где вы живете?

– В Коул-Вэлью. Я как раз ехала домой.

– Там же практически никто не живет.

– Да. Наша семья – одна из трех оставшихся. Теперь это город-призрак.

Вымокшему, продрогшему до костей Джою не терпелось вернуться во взятый напрокат автомобиль и включить печку на полную мощность. Но, вновь встретившись со взглядом темных глаз, он еще сильнее почувствовал, что именно ради нее ему предоставили второй шанс свернуть на дорогу к Коул-Вэлью, чего он не сделал двадцать лет назад. Но вместо того, чтобы бежать с ней к «шеви», он замялся, боясь, что любой его поступок, даже такой пустяковый, как посадить девушку в машину и отвезти домой, может оказаться ошибкой, а потому он лишится последнего, чудесным образом дарованного шанса на спасение души.

– Что-то не так? – спросила она.

Джой, будто загипнотизированный, смотрел на нее, размышляя над возможными последствиями своих действий. Его пустой взгляд, должно быть, напугал девушку.

Слова, которые сорвались с его губ, удивили его самого. Их словно произнес кто-то другой:

– Покажите мне ваши руки.

– Руки?

– Покажите мне ваши руки.

Ветер свистел в ветвях над головой, ночь стала часовней, в которой они стояли вдвоем.

В полном недоумении она протянула к нему руки.

– Ладонями вверх.

Она подчинилась и теперь больше, чем когда-либо, напомнила ему Матерь Божью, умоляющую всех прийти к ней, успокоить душу и сердце.

Девушка сложила руки лодочкой – в ней плескалась тьма, и он не мог разглядеть ладони.

Трясущейся рукой поднял фонарь.

Поначалу увидел неповрежденную кожу. Потом в центре каждой залитой водой ладони появился синяк.

Джой закрыл глаза, задержал дыхание. Когда открыл вновь, синяки потемнели.

– Ты меня пугаешь, – сказала она.

– Нам самое время испугаться.

– Ты никогда не казался странным.

– Посмотрите на ваши руки.

Она опустила глаза.

– Что вы видите?

– Вижу? Только свои руки.

Ветер стонал в деревьях голосом миллионов жертв, ночь наполняли жалобные мольбы о пощаде.

– Вы не видите синяки?

– Какие синяки?

Ее глаза оторвались от рук, взгляды вновь встретились.

– Так вы не видите?

– Нет.

– И не чувствуете?

На самом деле синяки уже превратились в раны, из которых начала сочиться кровь.