Эта история с голодными немцами мне переставала нравиться, но, вспомнив, что банку без ключа не открыть, я, прихватив ключ, пошёл за кипятком.
Пока стакан лениво наполнялся казённой жареной водой, дверь в тамбур приоткрылась, и из-за неё выглянула озабоченная морда побеждённого врага.
– На! – Я протянул ему открывалку, и тот, как Паниковский из «Золотого телёнка», быстро схватив её, исчез за дверью.
«Ну и дела!» – Я представил, что в дальних вагонах на полках лежат и корчатся опухающие от голодухи бойцы разбитого на голову врага. Мурашки побежали по телу. Это следует обсудить с Лёней, чтоб приготовиться к осаде оголодавших окруженцев.
В купе мой беспризорник сидел и икал. Я поставил перед ним кипяток и сыпнул немного крапинок чая, достал сахар и бросил пять кусков. Он, продолжая икать, осоловевшим от сытости взглядом смотрел на моё нехитрое приготовление тонизирующего напитка. Замешав чай, я положил на стол пачку галет, тот, разорвав полиэтиленовую упаковку, вытянул одну, которую со знанием дела окунул в чай. Иканье как-то враз прекратилось, и у меня появилась возможность его разглядеть – он не сопротивлялся и просто молча пил чай, заедая галетой.
– Ну, рассказывай. – Я откинулся и приготовился выслушать душераздирающую исповедь.
Мой гость провёл ладонью по губам, опустил на колени руки, выпрямил спину и начал с напряжением повествовать. Говорил он много и вразнобой. Картина рисовалась удручающая. Я приведу этот рассказ, но расставлю всё в хронологическом порядке.
В дверь кто-то поскрёбся, я её открыл, на пороге стоял осмелевший Паниковский.
– Вы меня извиняйте, у вас сахарку не найдётся? – В руках он держал жестянку из-под каши, которая в данный момент исполняла роль стакана, а ручкой у этой чашки была вскрытая не до конца и отогнутая в сторону крышка.
– Ты начинаешь быть навязчивым! – проворчал я.
Он быстро сообразил, что сделал неоправданный поступок, и стал ретироваться, произнося слова извинения. Я сунул руку в коробку с сахаром и протянул ему в зажатом кулаке несколько кусков. Он, продолжая извиняться, принял моё подношение и удалился в сторону купе проводника.
«Папа, мама и бабушка, здравствуйте!
День назад нас посадили в поезд и повезли в Литву. Интересно, какая это страна. Сержанты попались хорошие, они за нами ухаживают. Парни незадиристые, так что, мама, будь спокойна, драться мне ещё не довелось, да тут и не подерёшься, мы всё время на глазах у сержантов и офицеров. Кормят до пуза, тушёнки завались, чай проводница носит чуть ли не на подносе. Теперь напишу по приезду.
Целую.
Привет Кузьминовым».
«Валера, привет!
Пишу из вагона, поэтому почерк, как бык поссал. В общем, меня забрали в десант. С поступлением в училище не получилось. Не знаю, по какой причине, но военкому вдруг показалось, что в армии офицеров более чем достаточно. Сука! Теперь из-за этого козла целый год потеряю. Маме не говори, что я в десант попал, она и так переживает. Давай её потихоньку подготовим, а потом расскажем.
Обнимаю жму руку, твой брат Саша.
P.S.
Я бы ей и сразу рассказал, но у неё сердце, а после учебки говорят, берут и в Афганистан. Если сейчас рассказать, будет удар, а промолчать, то вдруг что случись – для неё это тоже будет непоправимо. Давай повременим с моим назначением. Потихоньку сам расскажу».
Монолог мабутного ополченца
Старослужащий – любой солдат, отслуживший более тебя с разницей не менее полугода.
Перевод – инициация одного посредством физического воздействия каждого, кто причастен к принятию решения о достойности твоего возвышения в негласном табеле о рангах срока службы.