Да! – простым запахом говна, который бывает от свежей кучки испражнений, наложенной где-нибудь в кустах или за углом человеком, так и не нашедшим достойного места, чтобы утолить свою нужду.

Тело не решалось сделать хотя бы один шаг в направлении прыгуна.

Зато Сознание стало рассматривать подробности события, а они были таковы: я узнал этого неудачника, узнал верёвку, на которую он себя подвесил, и маленький перочинный ножик, которым было разрезано полотенце, чтоб сделать эту верёвку.

Я медленно приходил в чувство, или, точнее, чувства возвращались ко мне. Бежать не имело смысла. Было не страшно, а просто мерзко. Чтоб не бросать товарища, я вернулся к Федулову.

Федулов закончил украшение стола и запихивал пустые бутылки под нижнюю полку нар. Делал он это медленно, чтоб не производить излишнего шума. Увидев меня с пустыми руками и одного, подошёл ближе и всмотрелся в лицо.

– Ты чё?

– Там!!! – вскрикнул я полушёпотом.

– Щас дам хуем по мозгам, – наш разговор был в полутоне, – трупаков не видел?! Висит себе и висит – тебя не трогает! Давай быро, двигай, и, не задумываясь, соображай[7]. Понял?!

– Понял. – Я развернулся и на полусогнутых ногах[8], чтобы не шуметь, помчался в наше расположение.

Вторично пробегая мимо несостоявшегося бойца, моё сознание полностью вернулось на место. Выскочив на лестничную площадку, я нос к носу столкнулся со старшиной, ведущим двух ватных болванчиков.

– Как там? – Он испытующе посмотрел мне в глаза.

– Всё готово, стол накрыт и ждёт гостей! – Я не стал вдаваться в подробности. Мне было понятно, что старшина в курсе.

– Вот и отлично. Помоги убраться наверху и спать.

Сверху спускались наши сержанты, и каждый из них вёл двух “удачливых” командиров. Я вернулся в расположение и проследовал к месту сбора, схватил одеяло, которое служило столом, и всё, без остатка, завернул в него. За пределами бывшего ресторана находилось ещё четверо уставших посетителей. Когда я переносил узел вниз, навстречу поднимались наши сержанты.

– Одеяло не забудь вернуть, – сказал один, пролетая мимо меня.

– Нет, не надо, ты у них возьми, а это пихни куда-нибудь. Понял?

– Понял! – И наши поезда рванулись в противоположные направления.

В расположении второго этажа было размеренно тихо и душновато спокойно. Окна не открывались, так как комары в этих краях сродни летучим мышам, которые пьют кровь заснувших австралийских путешественников: к утру всё население будет обескровлено. Тишину нарушал только храп и предательское пошёптывание организмов.

На новом месте началось братание и прощание, меня и ефрейтора также втянуло в круг. Старшина настоял, и я для поднятия тонуса или для снятия стресса выпил две рюмки и удалился в наше расположение.

Проходя мимо знаменательного места, в полоске лунного света я заметил на полу предмет и поднял его – перочинный ножичек, подаренный самым тогда для меня успешным человеком самому неуспешному.

Я постоял в замешательстве – ножик мне не нужен. Старшина обратно его тоже не примет. Выкинуть? Но будет следствие, и они вспотеют от вопроса: каким образом было разрезано полотенце? Во мне проснулся деятельный майор Томин из сериала «Знатоки».

Томин спокойной походкой вернулся к месту происшествия и тщательно оглядел его. Окна стали пропускать тусклый свет нарождающегося дня. Звуки и запахи, чтобы не мешали, Томин выключил. Глаза старались не упустить ни одной, даже самой незначительной, детали. Аккуратно приблизившись, он принялся рассматривать место печального события.

Тело висит вертикально на самодельной верёвке, сделанной из льняного полотенца путём разрезания его на равные полоски, на месте перехода одной полосы в другую завязан двойной простой узел с целью усилить место разрыва, что говорит о продуманности поступка.