– А мне нравится, – не согласилась Беляна, мотнув всеми хвостами. – Я вот об этом даже не догадывалась. А оно вон как хитро в мозгах устроено.

– Оу! – тихо рассмеялся парень. – Ну, тогда я сбегаю за одеялами, куртками и едой, потому что мы тут заночуем. На будущее, имейте в виду, что нас с Еськой может нести, если мы попадаем на любимую тему.

– Так это же круто! – радостно заявила Белка, и пихнула в бок сидевшего рядом Сандро. – Подтверди!

– А? Да! – активно закивал веб-программист.

Он украдкой потёр пострадавший бок. Локоть у рыжей оказался острым и метким.

– Что, да? – с обманчивой мягкостью уточнила Есения.

Тёплые карие глаза лукаво сощурились.

– Кагда дэвушка нэ толко красывый, но и умный, её слова – это пэ-эсня, – с умильным выражением протянул Сан.

Прищур нейроинформатика стал ещё более лукавым.

– И о чём же я рассказывала?

– Об отражэнии чувств одного в друго-ом, – с той же интонацией ответил Сандро. – Прям мэханызм единэния ду-уш.

Еся склонила голову набок.

– И всё?

– Нэ-эт, – продолжил игру парень. – Ещё о том, как ми учимса у папы, у мамы, у старших.

– Ладно, – звонко сказала Есения. – Для зачёта пойдёт. Но к экзамену подготовьтесь основательнее, Сандро Георгиевич.

Она сделала вид, что расписывается в невидимой зачётке и широко улыбнулась. Белка расхохоталась. Икая от смеха, девушка схватилась за живот и повалилась на мелкие камушки.

Ким тоже улыбнулся. Он привычно собирал по крупицам малейшие сведения о происходящем вокруг. В этот момент те самые зеркальные нейроны в его мозге работали в активном содружестве с участками, отвечающими за распознание речи, построение зрительных образов, расшифровку мелких нюансов интонаций. Опираясь на один лишь слух, он воссоздавал по голосам объёмную картинку, которую считывали и ещё раз обрабатывали зеркальные нейроны. Получалось двойное декодирование, с успехом заменявшее невозможность видеть мимику и жесты собеседников. Ким с лёгкостью мог разложить живой голос на оттенки интонаций и сложить из них яркий образ, который сможет рассказать ему о человеке практически всё что угодно. А работа с Есенией отточила этот навык ещё сильнее, обострив зачатки природной синестезии.

– Ладно, – хлопнула в ладоши Еся. – Мы повеселились, отдохнули, можно продолжать семинар.

Сандро устроился поудобнее. Всё ещё охающая от смеха Беляна тоже кое-как утвердилась на пятой точке.

– Так вот, – продолжила нейроинформатик, когда всеобщее внимание вернулось в рабочий режим. – Изучая зеркальные нейроны, я задумалась над методами их прокачки. Таких методов существует довольно много. Свои приёмы есть и в нейропсихологии, и в теории эмоционального интеллекта, и в телесно-ориентированной терапии, и даже в трансперсональной психологии. Короче, я прибегла к своему любимому методу – свалить всё в одну кастрюлю, смешать и посмотреть, что из этого получится.

Ким снова усмехнулся:

– Хм, теперь я понял, почему у тебя получаются такие вкусные солянки.

– Конечно! А ты как думал? – с готовностью ответила на это Есения. – В итоге я взяла основную идею движения из «липких рук», завязала всё на приём расширения и состояние внутренней балансировки, и добавила к этому многократное переотражение и приумножение ощущения доверия, бережного прикосновения, принятия и безопасного взаимодействия. А теперь, когда вы ни фига не поняли, но делаете вид, что всё поняли, – девушка выдержала театральную паузу, – предлагаю перейти от бла-бла теории к конкретике. Все согласны?

Белка и Сандро активно закивали. Еся коснулась руки Кима и спросила:

– Поможешь?

– Да, – коротко кивнул он.