«На кривой козе не объехать…», – напросился очевидный вывод.

– Объясни, – вновь расслабился он, – как ты умудрился столько прочесть? Да еще и полными собраниями.

– Одно время на Урале даже заведовал избой-читальней, – горделиво похвалился я.

– Просвещал, значит, аборигенов, – хмыкнул Фред. – Что-то на тебя не похоже…

– Мы строили там дорогу к новому месторождению и на зиму перебазировались в большой поселок. В общаге жить я не захотел, снимал комнату у местного участкового…

– Любишь читать? – поинтересовался тот, заметив на моем столе стопку литературных журналов, и рассказал:

– В прошлом году возле поселка закрыли две колонии и в штабную избу свезли книги. Могу показать – ключи у меня.

В воскресенье на мотоцикле с коляской мы подъехали к стоявшему на отшибе дому. Увиденное убило: одна из трех комнат до потолка как попало была завалена книгами.

– Николай, как же так, в поселке нет библиотеки, а здесь такое богатство пропадает?

– Никому не нужно… – проникся он моим огорчением, – надо же еще и разбираться в этом.

– Я бы взялся, вечерами и по воскресеньям, но кто мне даст материалы на стеллажи, да и печка, похоже, не фурычит.

– Ты серьезно? – удивился он и, подумав, предложил:

– Едем к «царице Тамаре», она всё может.

– Что за царица такая? – спросил я, усаживаясь за его спиной.

– Директор школы, Тамара Автандиловна. Тетка пробивная и очень уважаемая.

Мы подъехали к ухоженному домику, и на стук вышла грузная женщина лет пятидесяти. Услышанным она заинтересовалась, уселась в коляску и приказала: «Едем».

– Почему мне ничего не сказал?! – расстроенная открывшейся картиной, накинулась она на лейтенанта. – Варвары!

– Имущество не поселковое, – оправдывался он.

– Было ваше – будет наше, – заключила «царица» и обратилась ко мне:

– Ты действительно сможешь всё это разобрать? Как надо…

– Если будут материалы и тепло, – кивнул я на печку.

– Коля, езжай за Потапычем, пока он трезвый, и моего завхоза прихвати. Скажи – я велела.

Лейтенант замешкался, пытаясь что-то возразить, но она сердито повела бровью, и он исчез. Потапыч оказался печником, а завхоз – по совместительству учителем по труду. Директриса отдала распоряжения и уехала к председателю сельсовета улаживать формальности. Мы с завхозом сделали замеры, и, когда на следующий день после работы я пришел, вокруг дома был идеальный порядок, у входа высилась поленница дров и лежали строганые доски. Печка весело потрескивала, пыша жаром, и всё, кроме комнаты с книгами, было выскоблено и вымыто. Оказывается, днем посменно здесь трудились ученики.

– Послезавтра, – заверил завхоз, – будут готовы стеллажи.

Мне оставалось только разбирать книги. И даже в этом напросились помогать внучка Потапыча, восьмиклассница Люда, и влюбленный в нее школьный поэт Сашко. Через неделю я уже принимал первых читателей. Весной нашу бригаду переводили на другое место, и «царица Тамара» вручила мне сделанный школьниками маленький глобус, на котором в лупу четко был виден план поселка с флажком на избе-читальне…

– И это всё, что ты поимел? – скептически прищурился Фред.

– Я перебрался туда жить. Зимой заканчивали работу рано, и, представляешь – в тишине, среди книг… Тебе не понять.

– Куда уж нам… – протянул он. – Только книги-то у зеков не те, о которых ты рассказывал.

– Зато там было много хороших поэтов, а с «теми» я встретился раньше, – вспомнилось далекое… – В пятом классе я был примерным, начитанным мальчиком, а Валя Пронина бойкой, активной пионеркой. Классная руководительница, освобождая от занятий, посылала нас на разные предприятия – договариваться об экскурсиях. Наверное, умиляясь этой парочке, начальство охотно шло навстречу. Свободного времени оставалось много, а Валя ещё и хитрила: говорила Наталье Анатольевне, что переговоры назначены на следующий день. Мы гуляли по городу, ходили в кино и на разные выставки. Когда я посетовал, что в школьной библиотеке мало хороших книг, она предложила: