Кора что-то черкнула в блокноте и тупым концом карандаша почесала комариные укусы на своем роскошном декольте. Дино не сводил с нее глаз.

Мне вспомнилась одна поговорка, я слышала ее от Эмилии, и теперь мне захотелось уколоть Кору побольнее:

– Спишь с собаками – встаешь с блохами.

Она метнула на меня гневный взгляд, и я, оставив ее наедине с ее борзым кобелем, ушла в библиотеку.

В библиотеке было много альбомов с репродукциями итальянских мастеров, английских классиков, детективов и большая коллекция музыкальных компакт-дисков. Несколько вариантов исполнения мадригалов Монтеверди. В музыкальном центре оставался один диск, я нажала на «play». Какая полилась музыка! Сердце защемило. Ренессанс. И два волшебных голоса, играя музыкальными причудами пьесы, воспели крылатые стрелы Амура и полет птиц: «Addio, Florida bella». Я прочла по-немецки, что это влюбленные прощаются в час рассвета.

И тут я расплакалась. Очевидно, каждая новая интрижка Коры обостряет ощущение моей собственной ущербности. Пять лет назад во время летних каникул в Тоскане я познакомилась с Йонасом, деревенским парнем из Шварцвальда, он и стал отцом моего сына. Теперь Тоскана навевала грустные мысли. Конечно, я его очень любила, как только можно любить в семнадцать лет. Жаль, что наш брак оказался несовместим с бытом. А мне так хотелось ласки!

Кора уже нашла меня.

– Ты точно не хочешь развлечься с моим херувимом? – она обняла меня. – Разве ты не любишь блох, так же, как я?

Я лишь покачала головой.

Мы решили остаться тут до понедельника. Кора собиралась попасть в Сиену, чтобы на месте обговорить с маклером все условия покупки имения. Позвонила по мобильному Эмилии и объявила ей о своем решении. Потом достала свой альбом для набросков, и Дино целый час работал натурщиком. Остаток дня провели у бассейна, а потом отправились ужинать в Кастеллину.

Чудесный маленький городок с центральной площадью, традиционной «пьяцца», церковью и остатками крепости. Лежит на вершине холма между реками Арбия, Эльза и Пеза. За «английским супом» снова речь зашла о смерти англичанина.

– А что, – спросила я, – племянник приехал сразу после смерти дяди и выставил имение на продажу?

– Сразу же. Неприятный тип. Платит по-прежнему моему деду, но только потому, что засохший сад никак не продать по цене цветущего, однако моментально отказался от телефона и рассчитал Лючию.

– Кого рассчитал?

– Домработницу. Вы же не думаете, что барон сам себе стряпал? – Дино с сомнением поглядел на Кору: если она и вправду богата, как говорит, ей ли не знать обычаи миллионеров.

– Ну, расскажи еще, – не отставала я. – Значит, племянника тут не жалуют. А он что, часто бывал у дяди в гостях?

– Не замечал такого. Он, кстати, сразу же упаковал и вывез в Англию коллекцию. Там он ее, конечно, продаст, без всяких сантиментов.

– Какую коллекцию? – спросили мы с Корой хором.

– Ну вы даете! – Дино был разочарован. – Такие умные и такие ненаблюдательные! Не заметили пустых витрин? Лючия украсила их пустыми птичьими гнездами, а то совсем голо смотрелось. Жаль. Было как в музее прямо!

– Что он собирал? – Мне барон нравился все больше, и становилось все интереснее.

Дино, кажется, впервые всерьез обратил на меня внимание и набрал полные легкие воздуха.

– Кукол! Старинных, ценных, дорогих кукол из Франции, таких, с фарфоровыми головами. И только мальчиков, ни одной куклы-девочки. Лючия то и дело стирала матроски, протирала лица ватными палочками, но ей это было в радость. Довольно дамская коллекция, я бы сказал. Мужчины ведь собирают оружие, монеты, трубки…

– Почтовые марки, – встряла Кора.