Однако исследования магического мышления в психологии показали, что у современного городского обитателя вера в магическое не исчезла, а ушла на уровень бессознательного. Хотя наше сознание может отрицать факт существование сверхъестественного, наше бессознательное по-прежнему «верит», что за пределами знакомого мира науки кроется загадочный мир сверхъестественного. В этом невидимом мире действуют не законы природы, а законы магии. В этом мире мы были когда-то, до прихода в наш земной мир, и в этот мир сверхъестественного мы уйдем после смерти. Наш обычный, «ежедневный» мир надежно защищен от этой «памяти бессознательного» – нашим воспитанием, научным образованием, логическим мышлением. Но есть одна сфера в сознании современного человека, в которой эти защиты ослаблены. Это сфера – восприятие искусства.

В магических традициях многих народов человек может превращаться в зверя, летать по воздуху, дышать под водой. Подобные магические существа обычны и в современном искусстве. Минотавры Пикассо, причудливые сочетания черт животного и человека в «биоморфах» Сальвадора Дали и Френсиса Бэкона, летающие человеческие фигуры Марка Шагала – это элементы магического мира, запечатленные в краске. Если в эпохи Ренессанса и Нового времени, за редкими исключениями (Брейгель, Босх) художники изображали и реальные, и мифологические сюжеты преимущественно с помощью реалистических образов, то в ХХ –ХХI столетиях язык искусства становится все более магическим. Какие задачи современного мира решает эта смена художественного языка, почему она происходит? Может быть потому, что в современном цивилизованном мире накопился «избыток рациональности», в котором современному образованному человеку становится тесно? Может быть потому, что, как я покажу в последующих главах, наука, на своих самых отдаленных рубежах (в вопросах о сущности сознания, происхождения вселенной, в поисках единой теории поля) натолкнулась на проблемы, которые уводят из мира законов природы в мир сверхъестественного? А может быть потому, что секуляризация современного индустриального мира, ослабление веры в бога породила в человеке «метафизический вакуум», который человек стремится заполнить путем возвращения к древнему языку общения со сверхъестественным – искусству?

Мне кажется, что полотна Магритта и де Кирико являются квинтэссенцией исторической памяти искусства, уводящей нас на десятки тысячелетний в прошлое, к искусству позднего палеолита. Эти художники, как никто другой в современном мире, своими полотнами призывают нас признать: то, что мы видим в обычном мире, во что верим – это лишь головка айсберга. Там, под водой – другой, загадочный, сверхъестественный мир, и мы не чужды ему. Мы там уже были, и еще будем. И наша вера в сверхъестественное, скрытая глубоко в бессознательном, вопреки нашей воле отзывается на этот призыв. Кажется, что в этом параллельном мире лежит Ответ на самые большие загадки бытия, и полотна Магритта вот сейчас, в следующем зале музея, откроют нам этот Ответ. Но они лишь уводят нас все глубже в неизведанное и дальше от обычной реальности, а Ответ все равно ускользает.

Знал ли Ответ сам Магритт? Вряд ли, ибо знающему Ответ не интересно его искать. Но, может быть, когда Магритт умер в своем доме в Брюсселе в возрасте 68 лет, он узнал его.

Присев на скамейку в тенистом парке, мы незаметно погрузились в мечту. И вот, как по мановению волшебной палочки, жизненные проблемы, над решением которых мы бились годы, мгновенно решены. Миллионы евро, выигранные в лотерею, превращаются в яхты и дома в мировых столицах, мир узнает о нашем существовании, о нас пишут в газетах, и прекрасные женщины или мужчины смотрят на нас влюбленными глазами. Постепенно, однако, мысли переключаются на события дня: мы думаем о том, что надо сделать на работе, вспоминаем вчерашний день и трудный разговор с начальником, составляем программу действий на завтра. Попутно вспоминаем о необходимости позвонить больному приятелю или подруге, и о том, как бы не забыть заехать в магазин за картошкой по дороге домой. Засыпая вечером, мы опять прокручиваем в уме события дня, но теперь уже нечетко и расслабленно, пока река сновидений не подхватит нас и не понесет в непредсказуемом направлении. Дни идут за днями, и в суете этих дней мы как-то не замечаем, что половину, а может быть и больше, времени дня мы проводим в невидимой реальности – в будущем или прошлом. Невидимая реальность планов, мечты и памяти о прошлом, как призрак, сопровождает нас каждое мгновение нашей жизни.