Глазам Олега предстала загадочно сверкающая, тонкой ювелирной работы доска небольшой толщины, собранная из обработанных до зеркальной чистоты бронзовых и медных пластин разных оттенков и инкрустированная по углам драгоценными камнями. По всей плоскости доски были в определенном порядке смонтированы изящные механические рычажки, установочные винты, прямые и зигзагообразные ползуны, при перемещении которых в узких прорезях доски появлялись какие-то непонятные знаки. Внутри доски, в правой ее части были установлены три вращающихся диска, наружу от которых торчали миниатюрные золоченые поворотные головки. В фигурных прорезях доски на темно-синем фоне виднелись золотистые контуры звездных скоплений, нанесенных по краям дисков.

В левой части доски была закреплена золоченая пластина, на которую очень мелким шрифтом был нанесен арабский текст. Олег попытался было прочесть этот текст, но сразу понял, что его, как ему казалось, безграничные возможности полиглота резко обрывались, когда речь заходит о письменности. Арабская вязь четырнадцатого века была для него так же недоступна, как и китайские иероглифы в двадцать первом веке. Олег долго не мог оторвать взгляд от тончайшей работы мастеров Востока, но, вспомнив об обещании Джафара, повернулся к нему с немым вопросом.

Продолжая восхищенно рассматривать доску, Джафар, не оборачиваясь к Олегу, произнес:

– Это небесная Машина Судьбы, способная заглянуть в будущее. – При этих словах Джафар отодвинул на доске небольшую шторку и вынул из образовавшейся ниши две игральные кости, изготовленные из ярко-красного прозрачного камня.

– Как это работает? – с нескрываемым интересом спросил Олег.

Джафар повернулся и испытующе посмотрел на Олега.

– Я тебе покажу, но не сегодня, – ответил он, еще раз взглянул на рубиновые кубики с точками, вставил их на место и закрыл шторкой. Затем он бережно завернул доску, сложил все обратно в сундук и закрыл его на ключ. Погасив светильник, Джафар тяжело улегся на свою лежанку и тут же мощно захрапел, как иерихонская труба. К Олегу сон не шел, несмотря на смертельную усталость от пережитых за этот день потрясений. Его мысли лихорадочно прыгали в его голове, не находя никакого выхода из сложившегося положения. Наконец, смертельно устав от бесплодных попыток найти хоть какой-то призрак надежды на благополучный исход сваливавшихся на него одна за другой бед, он вдруг вспомнил цитату одного из героев фильма «Щит и меч»: «Что бы ни было – вживаться, вживаться и вживаться. Самому с себя содрать шкуру, вывернуть наизнанку, снова напялить и улыбаться. Такая работа».

Недолго поразмыслив, Олег, проецируя мысль советского разведчика на то положение, в котором он внезапно очутился, полностью с ним согласился, решив, что для начала в любом случае нужно подробно изучить обстановку, законы общества, которое его окружало, а уж потом действовать по обстоятельствам. Затвердив эту мысль в своей звеневшей от напряжения голове, он тут же расслабился и крепко заснул.

На следующее утро после короткого завтрака Джафар повел Олега на базарную площадь, находившуюся почти в самом центре города, неподалеку от Великой мечети. И здесь ждал Олега ошеломляющий успех. Джафар на этот раз предусмотрительно снабдил Олега широкой плоской чашей, и она быстро наполнялась монетами разного достоинства. Когда солнце подходило к зениту, разношерстная толпа людей, внимательно слушавших переливы и трели флейты Олега, была бесцеремонно раздвинута в стороны какими-то стражниками в черных накидках. Из образовавшегося в толпе коридора прямо к Олегу негры-рабы поднесли изящный паланкин с плотными занавесями из светло-голубой ткани, обрамленной позолотой. Негры, не опуская паланкин, замерли на месте. Олег продолжал играть с неослабевающим вдохновением, не обращая никакого внимания на стоявший прямо перед ним роскошный дворец в миниатюре. Когда он закончил исполнение очередной вещи, занавеси балдахина слегка приоткрылись, и из них показалась тонкая женская рука в прозрачном рукавчике с кружевами и с тонкими изящными пальчиками, каждый из которых был унизан одним, а то и двумя дорогими перстнями. Из хрупкой белой ладони, сверкнув на полуденном солнце, в чашу Олега упал золотой динар. Тут же последовала негромкая команда, и паланкин скрылся в снова плотно окружившей Олега толпе.