– Как же нам поймать такого умного убийцу?

– Не будем забывать, что этот человек серьезно болен. Внутри него живет демон, которого он может контролировать лишь до определенного предела. Наступает момент, когда демон вырывается наружу, и обычный с виду человек превращается в жестокого маньяка.

– Демон вырывается наружу, – повторила Елена, попытавшись представить зловещую картину. – С чем связан переход от спокойного состояния к агрессивному?

– И с внутренними причинами, и с внешними. Внутри человека, терзаемого маниакальной страстью, разрастается нарыв, который требует выхода. В момент убийства маньяк испытывает особое наслаждение и избавляется от жуткой душевной муки. Поэтому он растягивает удовольствие и убивает не сразу. Сначала обездвиживает жертву, мучит, чтобы полностью воплотить свои садистские фантазии. Таковы внутренние позывы, а непосредственным толчком к преступлению может служить некий внешний фактор.

– Ассоциации из искалеченного детства?

– Чаще всего так, но не всегда.

– А жертвы? Они случайны, или маньяк выбирает их целенаправленно?

– У всех маньяков в больном сознании формируется определенный образ жертвы. Если это насильник, охотящийся на девушек конкретного типа, можно поймать его на живца. Такой случай в моей практике был. Но сейчас обстоятельства сложнее. Сначала я не мог понять, что общего между жертвами?

Петелина припомнила материалы дела и высказала свое мнение:

– Насколько я успела разобраться, все жертвы чиновники разного уровня.

– Да, это так. Но делать акцент на данном совпадении преждевременно и опасно для общества. Не хватало нам, чтобы народ решил, что появился новый Пугачев или Стенька Разин.

– И все-таки?

– Круг жертв, ограничивает круг подозреваемых. Я думаю, жертв убивает кто-то из числа их знакомых или сотрудников.

– Но почему тогда…

– Почему жертвами стали чиновники из разных городов? – предугадал вопрос Кулик. – Во-первых, это соседние города. К тому же, все люди в мире знакомы через шесть рукопожатий, а чиновники через два. Это особая каста.

Елена попыталась представить Живореза. Как он выглядит? Молодой или в возрасте? На кого он может быть похож? На работягу или на интеллигента? В голову лезли известные образы кровавых маньяков, но не один из них не подходил. И вдруг она поняла в чем дело.

– Обычно маньяки охотятся на женщин, а здесь все жертвы – мужчины. И в данной серии не зафиксировано сексуального насилия. Почему мы называем маньяка – он? А что, если это…

– Хотите спросить, может ли серийным убийцей быть женщина? – опять проявил проницательность Кулик. – Такое встречается, но значительно реже. Я сразу относился к этой версии скептически. Теперь уверен, Живорез – мужчина.

– А мотив? Каков мотив у маньяка?

– Получение удовольствия от причинения страданий, упоение властью – все эти мотивы могут иметь место. Но возможно нам противостоит маньяк-миссионер, одержимый идеей улучшить мир.

– Типа Джека Потрошителя? Тот хотел очистить город от продажных женщин, а Живорез – очистить область от продажных чиновников?

– С одним существенным отличием, – покачал пальцем здоровой руки Кулик. – Джека Потрошителя не поймали, а от меня Живорез не уйдет.

Столь категоричное заявление укололо Елену. Почему мужчины так самоуверенны? Ее в начале каждого расследования одолевают сомнения: а вдруг преступник окажется хитрее ее и сумеет уйти от возмездия? А вдруг она допустит ошибку?

И еще характерный акцент в словах полковника покоробил ее. «От меня Живорез не уйдет». От него! А как же она, какова ее роль в расследовании? Будет подшивать бумажки или, как сейчас, выполнять функции водителя? Ох уж этот феминизм. Женщина за рулем, следит за дорогой, а мужчина, развалившись сзади, бахвалится будущей победой и, кажется, не прочь подремать.