И снова не последовало никакого ответа.

– Анхельм, я – не твой лживый отец и не ты! Моё слово нерушимо! Но ты, конечно же, судишь по себе! Хорошо! Я клянусь тебе и твоим сопровождающим! Клянусь в том, что не причиню тебе вреда! Клянусь, что хочу только поговорить! Клянусь своей землёй, своей кровью, своими дочерями! Теперь-то я надеюсь, вы, трусы, не побоитесь выйти ко мне и поговорить? – насмешливо поинтересовался он и не менее насмешливо добавил: – О вас же забочусь, замерзните ж ведь! Уж поверьте мне на слово. Или не верьте. Ваше право.

В ответ на этот призыв с другого берега пришёл похожий на подземный гул низкий, глухой ропот. Это было высказанное не словами, но рыком и скрежетом зубов бешенство.

Услышав хруст ломающихся копий, лесной король усмехнулся в бороду: «О как проняло! Будем надеяться достаточно, чтобы Анхельм не смог стерпеть нанесенных мной оскорблений и всё же решился пересечь мост».

Однако минуты шли, а на другом берегу рва никто не появлялся.

– Трус! – снова прокричал король. – Анхельм, ты такой же трус, как и твой отец! Хорошо, раз ты так боишься за свою шкуру, поговорим через ров, – прокричал он. Вслед за чем, прочитав заклинание магического усиления голоса, не став ходить вокруг да около, спросил: – Зачем ты привёл с собой шаманов, Анхельм?

На другом берегу неожиданно громко заревел горн, повинуясь сигналу которого ряды вражеских воинов расступились, пропуская вперед себя группу из семи всадников на огромных боевых скакунах. Вначале, группа ехала вровень, но мост был слишком узок для семерых, поэтому шеренга всадников перестроилась в возглавляемый Его Высочеством принцем Ансельмом клин.

Его Величество Кернунн сразу его узнал по блестящим на солнце украшенным драгоценными камнями доспехам. Да и в седле старший сын его извечного врага горного короля держался, как никто. Наследник горного короля был одет в белоснежную песцовую шубу, на голове – украшенная драгоценными каменьями песцовая шапка, из-под которой на его плечи спадали длинные цвета воронового крыла локоны.

Принц и его жеребец словно бы были единым целым. И это целое было гордым, стремительным, властным и очень, очень разгневанным.

Подбородок Анхельма был надменно вздернут, блеск горящих яростью глаз был виден Кернунну даже издали. Эти глаза говорили, что Его Высочество едет не разговаривать, а воевать.

«Что не такой приём ты ожидал, мальчишка?!» – усмехнулся про себя король и, сузив глаза, в упор посмотрел на скачущего во весь опор принца, который, казалось, и не думал останавливать своего коня.

Расстояние быстро сокращалось, но Его Величество стоял на пути принца, как скала.

«Хочешь проверить мощь моего щита, что ж, я предоставлю тебе такую возможность, щенок, – насмешливо думал он. – Вот только вряд ли тебе это понравится!»

На его счастье, щенок оказался не так глуп, как о нём подумал лесной король: буквально в метре от него принц резко потянул на себя поводья. Верный конь его не подвёл и стал, как вкопанный.

– Как всё это понимать, Кернунн? – надменно поинтересовался он, не сходя с коня, что позволяло ему смотреть сверху вниз на короля, который, благодаря своему богатырскому телосложению, значительно превосходил его по росту. – Ты и мой отец заключили договор! И ты его подписал! И вот как ты придерживаешься его условий! Вот как ты чтишь данное тобой слово! И после этого ты ещё смеешь заявлять, что твоё слово нерушимо! И обвинять меня и моего отца во лжи и трусости?!

– Смею, – спокойно ответил лесной король. – Смею, потому что ты и твой отец первыми нарушили свое слово. Скажи мне, мальчишка, ты и твой отец, вы меня совсем за дурака держите? Вы, в самом деле, думали, что я не пойму, с какой целью ты прихватил с собой шаманов?