Старый развесистый дуб…
Я целовал росинки
С глаз и раскрытых губ.
Зачем обманывать себя?
Зачем обманывать себя —
Не надо виноватых глаз.
Зачем вилять, душой скорбя, —
Не надо лживых фраз!
Устали ждать и уступать,
Всё выпито вино…
Не будем больше вены рвать,
Руками шарить дно.
ТЫ ПРОСТИЛАСЬ
Ты простилась, пошла
В темноту, уходящая.
Стукнул лифт. Тишина
Навалилась звенящая!
Я хочу закричать
В мире этом, потухшем,
Но не в силах разжать
Губ сухих и распухших!
Только нервно рука
Замерла – обречённая,
Будто током пронзённая…
Но была ты уже далека!
ЛИСТЬЯ ОПАЛИ
Листья опали,
Шумят, увядая, —
Всё у нас в прошлом,
Моя дорогая!
Было ненастье,
Были разлуки,
Но было и счастье —
Сплетались руки!
Лето нам пело
В ветвях тополиных.
Лебеди плыли,
Как в сказке былинной.
Сад облетел
И деревья печальны,
Листья опавшие
Плачут ночами.
1977 г.
Пушкину в Царском селе
Памятнику
В тиши, в уединении нашёл тебя.
Застыли липы. Снежинки редкие
садились тихо на твоё лицо.
Ещё ты безмятежен, в свободной позе.
И волен взгляд твой отрешённый.
И внемлешь ты творенью своему.
Ты юн и светел!
Меж тем дворец безжизнен —
музей, реликвии,
история давно минувших дней.
Отрадно мне – протоптаны к тебе тропинки
и вещие слова твои…
И на плите стихи – прекрасны и бессмертны!
1975 г.
НОВЫЙ СВЕТ
Когда-то некий дворянин —
Фамилии Голицин —
Творил здесь много разных вин,
Уехав из столицы.
Он принимал тут разных дам
И, потчуя шампанским,
Их приглашал потом: «Мадам,
Прошу Вас на Испанский…»
И наполнялся древний грот
Весельем, шумом, криком,
И пёстрый, праздный хоровод
Кружился под музы́ку…
Здесь в бухтах чудная вода,
Здесь скалы чудны тоже.
Ведёт нас царская тропа
К божественному ложу*.
Шаляпин как-то ненароком
(Вы знаете его «пороки»)
Вкушал здесь райское вино
И пел романсы заодно.
Ах, Новый, Новый Свет —
Прелестнейший, волшебный!
Я восхищён – тебе привет
Мой искренний, душевный!
______
* «Ложе Адама в скале»
1971 г. Крым, Новый Свет
НА МОИХ РУКАХ
На моих руках степь цветущая,
На губах твоих пустыня жаждущая,
А в глазах восторга радушье,
Рвётся песнею волна зовущая!
Пью тебя до изнеможения,
Как вода в лихорадке, желанная,
Пью тебя до самозабвения —
Необузданная, бездонная, жадная.
ДРУГУ
Друг мой!
помнишь: в одном селе —
уже солнце опустилось за горы.
А мы, усталые, злые,
все ещё шли по пыльной дороге.
Возле одной хаты, у колодца
мы одновременно увидели её.
Босоногая, молодая,
она набирала воду
И что-то тихо напевала.
А на свежевымытом крыльце,
на ступеньках
сидел загорелый малыш
и внимательно смотрел на мир…
Мы попросили напиться и,
Пока разминали затекшие плечи,
Она принесла нам мыло
и вышитое полотенце,
и сама поливала на наши потные спины.
А малыш, славный малыш
с глазами и улыбкой,
как у матери,
притащил нам откуда-то крынку молока
и краюху тёплого ржаного хлеба…
Друг мой!
Помнишь?
Как весело, как радостно
мы тогда рассмеялись!
Как легко и свободно продолжали свой путь!
И, хоть не было слов,
мы теперь лучше понимали друг друга.
1971 г.
ИЮЛЬ
Лето дохнуло жаром,
Над морем рассыпалось звёздами,
И поддалась его чарам
Земля, полыхнувши грозами.
И закипели волны
От ливня горячего, смелого,
А гром всё катился вольно
От Чёрного моря до Белого!
ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ
Осенний вечер. Волны трепетали.
Река сияла, будто нас звала, —
И, очарованные ею, мы стояли,
Умолкнув, глядя, как она текла…
Срывались листья под порывом ветра,
Берёзки плакались, сбежавшись к фонарям,
И старый вяз, уже полураздетый,
Шептал о чём-то давнем тополям.
И наши руки вдруг соприкоснулись,
Прижалась ты щекой к моей щеке…
Потом с тобой мы лодку оттолкнули,
Поплыли по сверкающей реке.
1972 г.
И УНЕСЛИСЬ ГЛАЗА ТВОИ
Я зову мечтателей, Вас я не зову…
К. Бальмонт
Мы, как горящие лучинки,