Так кто же все-таки отрезал ухо Ван Гогу? «Как кто? – возмутится просвещенный читатель. – Ну конечно же, в приступе душевной болезни это сделал сам Ван Гог! Об этом совершенно определенно утверждают авторы всех без исключения посвященных жизни и творчеству Ван Гога научных и художественных произведений. Например, в изданном в Оксфорде „Путеводителе по искусству“ в данном отношении утверждается следующее:
„В феврале 1888 Ван Гог поселился в Арле… и в конце года к нему присоединился Гоген, однако между ними произошла ссора, результатом которой стал новый приступ болезни у Ван Гога. Именно тогда случился известный инцидент – художник отрезал себе ухо (по крайней мере, его часть) и посвятил этому событию свой „Автопортрет с отрезанным ухом“ (Институт Куртолда, Лондон)“»[17].
Аналогичным образом история излагается и в отечественной искусствоведческой литературе: «Ровно через месяц после приезда Гогена в Арль разразилась дикая ссора, в результате которой Ван Гог в приступе безумия покалечил себя, отрезав бритвой мочку уха»[18].
Винсент Ван Гог. Автопортрет с отрезанным ухом. 1889 г.
Значительно более подробно изложен данный трагический эпизод в книге талантливого французского писателя Анри Перрюшо «Жизнь Ван Гога». В ходе написания этой работы А. Перрюшо пользовался рядом документальных источников, что значительно повышает его ценность.
Отношения между Ван Гогом и Гогеном автор изложил следующим образом:
«Теперь Винсент вспыхивает по любому поводу и даже без всякого повода. Неопределенность планов Гогена приводит его в опасное возбуждение… Уже раза два Гоген просыпался среди ночи: Винсент бродит по комнате. „Что с вами, Винсент?“ – спрашивает встревоженный Гоген. Винсент, ни слова не говоря, возвращается в свою спальню.
«…Вечером (22 декабря 1888 года – А. Б.) оба художника пошли в кафе, заказали абсент. И вдруг Винсент швырнул стакан в голову Гогена. Гоген успел увернуться. Он сгреб Винсента в охапку, выволок из кафе, а дома отвел в комнату и уложил в постель. Винсент мгновенно заснул.
На этот раз Гоген окончательно решил: при первой возможности он уедет из Арля.
Наутро Винсент проснулся совершенно спокойный. Он лишь смутно припоминал, что произошло накануне. Кажется, он оскорбил Гогена? „Охотно прощаю вас, – заявил Гоген, – но вчерашняя сцена может повториться, и, если вы не промахнетесь, я могу выйти из себя и задушить вас (курсив мой – А. Б.). Поэтому позвольте мне сообщить вашему брату[19], что я возвращаюсь в Париж“.
«…Вечером в воскресенье 23 декабря Гоген вышел прогуляться, вышел один. О Винсенте он не подумал. Отныне их содружеству положен конец. Гоген уедет завтра же. Но не успел Гоген миновать площадь Ламартина, как услышал за своей спиной „торопливые, неровные шаги“, так хорошо ему знакомые. Он обернулся как раз в ту минуту, когда Винсент бросился на него с бритвой в руке. Гоген впился в Винсента почти магнетическим взглядом – „взглядом человека с планеты Марс“, по выражению Винсента. Винсент замер, опустив голову. „Вы неразговорчивы, ну что ж, и я последую вашему примеру“, – сказал он и вдруг бегом помчался домой.
Гогену было отнюдь не по душе проводить еще одну ночь в столь опасном соседстве. Он отправился в первую попавшуюся гостиницу, снял там комнату и улегся спать. Но пока, взволнованный происшедшим и, вероятно, укоряя себя за то, что не сделал попытки успокоить Винсента, он тщетно надеялся забыться сном, в желтом домике разыгралась драма: Винсент, вернувшись к себе и, очевидно, ужаснувшись тому, что в беспамятстве едва не учинил насилия, обратил свою ярость против самого себя и отсек себе левое ухо».