Орчанка осклабилась, но добродушно ответила: “Да ничего. Весело тут у вас. Особенно, ты тут самый весёлый. Как там Илга поживает?”. Я взглянул на таверну и протянул: “Да тоже ничего. Устроилась мне на работу помощницей. Теперь ей будет не скучно. Ты, кстати, ничего необычного за ней не замечала? Ворон не видела на ней?”. Я посмотрел в глаза орчанки, желая отследить её реакцию, но та спокойно махнула мне рукой, рассмеявшись: “Тоже мне скажешь! Необычного! Это же Илга… Она вся! Странная…”. Орчиха даже, присев и расставив руки в стороны, подёргала плечами. А затем она призадумалась, обхватив кулаком подбородок: “А про ворон? Что ты имеешь в виду? Нет, не видела…”. Но тут вышел орк и передал мне десять колец, спася меня от объяснений, и я поинтересовался у Рэнгха: “У тебя сколько всего есть таких колец?”. Рэнгх посмотрел на меня, как на ума лишённого, и заявил: “Ты сначала с этими разберись, а закончатся, заходи, я посмотрю…”. И снова рассмеялся, словно он заправски пошутил, но в этот раз Ругха подхватила смех сразу. Спелись, блин.

Я отвернулся от них и, под рокочущий хохот, спустился с лестницы на дорогу и увидел, как Жменя выходит из своей кузни. Старый пройдоха воровато оглядывался, что-то пряча у себя за пазухой, и пока стоял в дверях, размышляя, стоит ли ему выйти наружу или всё же вернуться обратно в дом. Я подбежал к нему, но гном, толи не различив меня, толи различив, но лишь юркую и быструю тень, что подскочила к нему, со страхом захлопнул передо мной дверь. Пришлось стоять подле закрытой двери и звать его мину пять, прежде чем он наконец выберется из-за своего прилавка и взглянет на меня через замочную скважину. “Гвоздей тебе в залупу, чтоб ты сел на кирку! Хрен-Блин!”, – раздался его ворчливый голос за дверью, но великий конспиратор так её и не отварил для меня, а лишь, уткнувшись ртом в замочную скважину, спросил: “Чего хотел? Я тут… как бы занят…”. Не было времени удивляться его поведению и я сразу перешёл к главному: “Да я насчёт своего специального заказа…”. “Эм…”, – гном замялся и по его тону было отчётливо понятно, что он будто впал в затруднительно положение. Он, тяжело дыша, похрипел, помычал и наконец-то разродился заискивающим тоном: “Баронет… тут такое дело… видишь ли… я тут… мне, в общем… Нет, само собой… я сделал всё… Но-о… Оно… как бы… тут мне… с…с-с… сса-а…мо-о… о-о… му-у… оно… н… н… на… до-о-у… вот!”.

Я впал в ступор. Минуту в моей голове была абсолютная пустота и я разглядывал узоры деревянных дубовых досок двери. Потому что я никак не мог осилить понимание того, зачем гному понадобился женский интимный пирсинг. В принципе, я это первым и озвучил: “Это… А зачем тебе серёжки на женскую…? У тебя же… Ох ты ж, в рот тебе сраку гоблина! У тебя что? Пизда там?”. Слетевшая с петель и всех десяти замков дверь чуть не пришибла меня, так как разъярённый гном открыл её с ноги. Дверь пронеслась перед моим кончиком носа и на последней оставшейся петле отклонилась в сторону, рухнув сбоку от меня, а взбешённый гном выпрыгнул передо мной, заорав на всю улицу: “Балку в твою штольню! Да что б я такой срам ещё от кого услышал! Это ж надо! Чтобы обо мне такое могли подумать!”. Бешенный взгляд гнома заметался по сторонам и, явно увидев невдалеке орка с орчихой, сразу же потупился. Жменя снова замялся и, быстро вынув руку из-за пазухи и подхватив мою ладонь второй, мигом что-то вложил мне в пальцы, а затем, непринуждённо насвистывая, принялся поднимать дверь. Вот зачем ему были нужны все эти колечки, цепочечки и штангочки? Я взглянул на украшения в своей ладони и подивился тому, что увидел.