Мои родители уехали на север. Другие люди остались. Осталась и папина мама. Через много лет мы приехали к ней на каникулы. И были потрясены величиной грибов в лесу. Все тогда говорили, что это из-за радиации, и это наводит меня на некоторые мысли. Мои родители люди среднего роста. Во мне метр восемьдесят восемь без каблуков. Я всегда возвышаюсь над ними. Откуда такой рост? Папа говорит, что я выросла, потому что рост был мне необходим для успешных выступлений. Он верит в силу духа человека. Но мама была накануне зачатия в тот момент, когда взорвался реактор – она пила воду и ела овощи, и продолжала пить и есть и после зачатия. Так что, кто его знает?

Когда я спросила папу об их побеге из Гомеля, он рассмеялся.

– Это было совершенно безумное время, – сказал он. – Мы поехали к твоим бабушке и дедушке, потому что они жили в Сибири, а это было дальше всего от Гомеля. Ехали мы на поезде. На старом поезде, забитом людьми. Тридцать шесть часов от Гомеля до Екатеринбурга – в то время он назывался Свердловск – а потом еще два часа на самолете до Нягани, города возле Северного полярного круга.

Отец называет Нягань «дерьмовым городишкой». В нем я и родилась 19 апреля 1987 года. В тот момент моего отца не было дома – он вернулся к работе, как только устроил маму. Он был в Гомеле, где праздновал Пасху со своими родителями, когда узнал, что стал отцом.

Через несколько недель Юрий прилетел ко мне. Именно в тот раз он смог подробнее рассмотреть Нягань, грубое индустриальное поселение, состоящее из заводов и многоквартирных жилых домов. Отец понял, что не сможет жить там, так же как не сможет возвратиться в Гомель. Тогда он решил воспользоваться ситуацией и уехать с нами в тот город, в котором всегда мечтал жить, – в Сочи, курорт на берегу Черного моря, прижатый к нему горами. Юрий влюбился в этот город, еще когда был там ребенком на каникулах.

Сочи?

Мои дедушка и бабушка решили, что он сошел с ума, но дали ему немного денег. Папе удалось поменять наш дом в Гомеле на крохотную квартирку в Сочи. Мы приехали туда, когда мне было два года. Если бы этого не произошло, я бы никогда не стала играть в теннис. Сочи – это город-курорт, и теннис его неотъемлемая часть. Этим он отличался от всей остальной России, где этот вид спорта был практически неизвестен. Так что если вы хотите знать истинную причину, по которой я стала теннисисткой, то это взрыв на Чернобыльской АЭС.

Мы все еще владеем этой квартиркой. Она расположена на шестом этаже здания, стоящего на крутой боковой улочке, которая носит название Вишневая. Когда мы приходили домой, я с ключом в руке взлетала по лестнице, не дожидаясь родителей, которые тащились пятью этажами ниже. Я обожаю вспоминать то время, когда была еще ребенком: дни, которые я проводила в этой квартире, наши совместные обеды, веселые разговоры, гостей, которые приходили и уходили, бабушку, которая сидела на ступеньках и болтала все вечера напролет. Мои самые ранние воспоминания связаны с тем, как я смотрю из окна квартиры на мальчиков и девочек, играющих на детской площадке на холме. Мои родители очень сильно оберегали меня и не позволяли мне много гулять. Чаще всего я наблюдала из окна за тем, как играют другие дети.

С самого начала родители играли разные роли в моей жизни. Отец олицетворял собой внешний мир – тренировки, спорт и соперничество. Мама – это внутренний мир – школа, грамота, литература. Она заставляла меня копировать буквы русского алфавита снова и снова, выписывая каждую букву до тех пор, пока она не становилась идеальной. Она заставляла меня писать рассказы и учить русскую поэзию. Больше всего я любила те моменты, когда она просто читала мне. Моей любимой книгой была «Пеппи Длинныйчулок». Я мечтала о том мире, в котором жила эта девочка, дочь состоятельного моряка, у которой были карманные деньги и которая могла делать все, что захочется, как настоящая взрослая. У нее была лошадь. И у нее была обезьянка! Эта книга переносила меня в те места, где мне хотелось жить.