– Ты так говоришь, потому что… – я останавливаюсь, давая шанс ему закончить.

Я помню, что в тот день в клубе мы оказались вчетвером. И помню, что Макс был с Линой.

Золотоволосый Бог открывает передо мной дверцу иномарки.

– Нет, между нами ничего не было. Мы просто все… приглядываем друг за другом. Все вместе. Так было всегда, – усаживаясь на водительское место, говорит он, – Но ты должна понимать: среди тех, кто работает на Бондарёвых, нет ни фей, ни волшебников, ни прочих «добрых людей». Бизнес – та ещё мясорубка. И в ней выживают сильнейшие, – он заводит машину и бросает на меня взгляд, – Так что всегда будь на чеку.

– А ты? С тобой мне тоже нужно быть на чеку? – подняв брови, уточняю у него.

– Со мной – тем более, – усмехается он, и мы трогаемся с места.

Краем сознания я понимаю, что золотоволосый Бог целенаправленно отвлекает меня от мыслей о Глебе, заговаривая зубы. Но мне всё равно почему-то становится приятно.

И вообще, это так здорово – просто поговорить с кем-то, зная, что все твои карты открыты. Что у тебя нет никаких секретов. Это было в новинку для меня…

Потому к зданию компании я подъехала в хорошем настроении, и в этом же хорошем настроении поднялась на сороковой этаж, распрощавшись с Максом на четырнадцатом.

Однако, это настроение быстро испарилось, стоило мне подойти к приёмной… Чёрт, и что я сейчас должна говорить? Что делать? Заварить ему кофейку и сказать: «Доброе утро, шеф! Вот твой кофе! Кстати, вчерашний секс мне плохо запомнился, но, кажется, он всё-таки был. Давай сделаем вид, что не было?..»

Закрываю лицо руками, медленно выдыхаю. Если бы мозги умели ходить, то мои бы хромали на обе ноги…

Захожу в приёмную, снимаю полушубок, только кладу сумку на стол, готовая занять своё рабочее место, как дверь в кабинет Глеба открывается, а сам Бондарёв застывает в проёме, глядя на меня очень странным взглядом.

– Ты вообще в телефон заглядывала? – спрашивает спокойным голосом.

Голос-то спокоен, а вот глаза наполнены таким спектром эмоций, что мне становится как-то не по себе.

Он что, переживал за меня?..

Приглядываюсь к лицу – так и есть. Следы недосыпа скрыты чем-то или (вернее сказать) кем-то, но они есть. И вообще… его глаза сегодня какие-то странные. Цепкие. Ждущие.

– Я была не в том состоянии, чтобы проверять телефон, – отвечаю ему, хочу обойти стол и сесть на своё рабочее место, но на моём пути всё ещё стоит босс. Босс, с которым я вчера переспала…

Боже, Мила, до чего ты докатилась?

– Ты ничего не хочешь обсудить со мной? – через небольшую паузу спрашивает Глеб.

Он действительно предлагает мне начать этот разговор?..

Или он хочет, чтобы я обозначила свою позицию?..

– Нет, – начинаю перебирать бумаги на столе, создавая вид бурной деятельности. Ага, такой бурной, что аж самой неловко.

И вновь молчание.

Может, мне к Соне спуститься? У неё сегодня и поработаю… весь день… и пообедаю там же…

– Мила, мы должны это обсудить, – ровным голосом произносит Глеб, и я чувствую – эта «ровность» даётся ему нелегко.

– Я не вижу тем для обсуждения, – поднимаю взгляд на него, – у меня много работы, Глеб, прости, я должна…

– Я переживал за тебя, – перебивает меня Глеб, – вчера. Когда ты убежала сразу после того…

– Сразу после того, как отдалась тебе?.. Как просто всё получилось: четыре бокала, отсутствие контракта, и я всё-таки совершила эту глупость – тебе даже стараться не пришлось.

Когда я замолкаю, хочу ударить себя по голове. Каблуком. Своим же.

Боже, кто-нибудь, остановите этот поток!..

– Так вот как ты думаешь… что это была глупость, – Глеб опускает голову, усмехается совсем без веселья в глазах и голосе.