- То самое, - тихо рычит Бондарёв, - тот поток глупостей, что извергает твой рот всякий раз, когда ты выпиваешь.

Что это за странное утверждение?..

- Милые бранятся, только тешатся, - ироничный голос заставляет меня оторваться от лицезрения подбородка моего босса и посмотреть на красивую статную темноволосую женщину, подошедшую к нам так близко, словно она демонстративно игнорировала само понятия «личного пространства».

- Гала, - мягко поздоровался Глеб, голос которого начал странно вибрировать. Словно эта женщина была особенной.

- Так слухи врут? Вы всё ещё вместе? – чувственные губы жгучей брюнетки растянулись в улыбке: она вроде и не старалась быть агрессивно-сексуальной, но это было в её натуре.

- Они не врут, - улыбается в ответ Глеб, легко подхватывая пальчики светской львицы в черном облегающем атласном платье в пол и поднося их к своим губам.

- У тебя своеобразный стиль «расставания», - вновь маняще улыбается женщина и, наконец, одаривает меня взглядом, - женщины города благодарны вам, барышня, - и снова переводит его на Глеба, - Глеб просто не имеет права быть… занятым.

И с этой занимательной во всех отношениях фразой она разворачивается и, плавно покачивая бедрами, удаляется к следующим гостям.

- Это кто? – сухо спрашиваю у Бондарёва.

- Это Гала. Любовница мэра. У меня с ней ничего не было, - странно заканчивает Глеб, провожая женщину взглядом.

- Выглядит всё иначе. Она буквально изнасиловала тебя взглядом, - замечаю всё также сухо.

- Скорее, занялась любовью… страстной, чувственной…

- Я тебя поняла, - обрываю его, подняв руку вверх; стою, жую губы, потом всё-таки решаюсь спросить: - Ты её хочешь?

ЗАЧЕМ Я ЭТО СПРОСИЛА?!

- Я скорее рад тому, что она подошла, - неожиданно по-деловому отвечает Глеб, - Она – своеобразный барометр светских симпатий.

- Так ты всё-таки зависишь от мнения высшего общества, - фыркаю тихо.

- Если бы не зависел, не приходил бы на эти дурацкие приёмы, - цедит Бондарёв, подхватывая бокал шампанского.

Я повторяю его движения – и ещё один бокал оказывается у меня в руках. Взгляд постоянно возвращается к Бесову, облепленному красавицами в вечерних платьях, и я невольно начинаю им завидовать. Стоять рядом с ним, испытывать то странное чувство уверенности, что появляется у женщин только рядом с настоящим, сильным, уверенным в себе мужчиной… Бесов выглядел шикарно. Его черный костюм подчеркивал темень глаз, лёгкая небритость на щеках манила прикоснуться к ней подушечками пальцев, мощное, накаченное тело привлекало взгляд, а плотно сомкнутые губы… Поднимаю глаза по его лицу и вижу, что он смотрит на меня.

Прямо. На. Меня.

Мне становится жарко.

- Может, выйдем на воздух?.. – поворачиваюсь к Глебу.

- Стой на месте, - отрезает Бондарёв, прекрасно видя, как мне неудобно.

- Глеб, я…

Я не хочу стоять рядом с тобой, когда он на меня смотрит! Вот, что я хотела сказать. Но, естественно, не сказала.

- Мне плевать, что там у тебя на душе, - цедит Бондарёв, не глядя на меня, - но сегодня ты должна быть рядом - как представительница моего штата сотрудников, как лицо моей компании. Это не требует твоего согласия. Это прописано в договоре, как твоя прямая обязанность.

- Я поняла тебя, - цежу в ответ, подхватываю ещё один бокал.

Если Бесов будет выступать – я не выдержу. Правда. Лучше бы Глебу уйти с приёма раньше, чем на сцене появится группа Haron's cry.

- Это он тогда… оставил на тебе отметину? – неожиданно спрашивает Глеб тихим напряженным голосом.

- Да, - произношу на грани слышимости. Вспоминать губы Бесова на своей коже…

Нет, мне точно нужно проветриться.