Фея, за что ей огромное спасибо, вовремя затолкнула задумавшуюся девушку в кабинет. Женщина, сидящая там за столом, была так страшна, что одним своим видом возвращала бодрость и выводила из задумчивости. На Лену она посмотрела так, словно подозревала ее в чем-то плохом, потом махнула рукой вправо и сказала:

— Образец там.

И пока Лена шла к образцу, эта страшная Горгона, видимо, в девичестве Медуза, мрачно бормотала:

— И где они их берут? Тощая некромантка. Надеюсь, ее сразу кто-то сожрет.

— Подавится, — бодренько сказала Лена. — Косточками.

Схватила образец, чистый лист и стала бездумно переписывать, подставляя свое имя-фамилию. И было ей спокойно-спокойно, тепло-тепло. И ничто не могло поколебать ее уверенность. И эта странная академия казалась лучшим местом в мире, а может быть и в мирах. И вообще, все было хорошо.

А потом Горгона Батьковна вырвала из рук прошение, брезгливо держа его двумя пальцами, прочитала написанное, шлепнула в самом низу печать и медовым голосом велела:

— Заселяйтесь в общежитие.

И хлопнула в ладони.

После чего Лена куда-то провалилась. И как-то вдруг сообразила, что в кабинет все заходили и никто не выходил. И успела почувствовать себя Алисой в кроличьей норе. А потом куда-то прибыла. И отпраздновала прибытие смачным падением филейной частью на гранитный пол, и поминанием мамы всех Горгон, сколько бы их там ни было.

Поднимать Лену никто не спешил. Видимо, джентльмены окончательно перевелись.

А сидеть было сначала больно. Потом стало холодно. А потом об нее еще и кто-то споткнулся, раскидав вокруг книги и помянув маму уже самой Лены.

И девушка, поняв насколько несправедлив этот мир, взяла и бурно разрыдалась. А вокруг засуетились какие-то личности и стали ей доказывать, что некромантский дар — это еще не конец света. Особенно в последние пять лет. Сейчас некроманты о-го-го. Некоторых даже уважают.

А Лена плакала и в упор не понимала, причем тут некроманты и их дар.

Зато понимала, что оказалась в каком-то дурдоме. Самом натуральном дурдоме. И лучше бы она во всем созналась маме. И никуда не ходила. Потому что теперь ее обязательно сожрут, принесут в жертву, превратят в бочку с манипуляторами и всячески надругаются. Почему-то Лена была в этом уверена. Но те, кто пытался успокоить, верить отказывались. А потом вообще подхватили под руки и куда-то поволокли. Возможно даже приносить в жертву.

А сопротивляться Лене не хотелось.

Ей хотелось плакать и спать.

4. О разборе полетов, разных организмах и вводных лекциях. А еще о неформалах и истеричных тетках с отлетающими пуговицами

Глава 3

О разборе полетов, разных организмах и вводных лекциях. А еще о неформалах и истеричных тетках с отлетающими пуговицами

— Как вы могли?! — патетически восклицал мужчина, причем, вполне приятным баском. — Как?! Вы же разумная женщина! Почему вы об этом не подумали?!

В ответ разумная женщина забормотала что-то о том, что хотела помочь и стало жалко перепуганную девочку.

— Как?! — повторил свой любимый вопрос мужчина. — Вы же знаете, что нельзя самостоятельно кого-то поить успокоительным! Понимаете! Вы же были на лекарских курсах и слушали лекции об индивидуальности организмов, и необходимости замеров и исследований! И что вы делаете?! Берете и наливаете полчашки своего успокоительного незнакомой девчонке! А если бы у нее аллергический шок случился с летальным исходом?!

— Тхуда бхы ей и дгорохга, — с каким-то непонятным удовольствием прошипел третий голос.

И Лене стало страшно. Змей она боялась даже больше, чем пауков, на которых у нее вообще была фобия.

— Мхожет не очнетссса? — полюбопытствовал любитель шипеть.